Осколки, острые, как ножи

В море не было видно ночных купальщиков — время уже было очень позднее, да и днем здесь никто не купался, на этом обрывистом и неприветливом, ощетинившимся острыми скалами берегу.

Мучитель сидел, подставляя лицо ночному бризу, что прилетал с моря. Он смотрел вдаль невидящим взором, вновь и вновь вспоминая тот городок, что разросся вокруг заброшенного ныне завода.

Почему он вновь стал чувствовать что–то?

Казалось, что ныне все чувства покинули его, и он больше не чувствовал ни жалости, ни сожалений. Но тогда, когда он увидел перед собой ту девушку с солнечной улыбкой…

Он ощутил сожаление из–за того, что его действия доставили той девушке боль…

Но почему?

И вновь в его душу закралось то, что его учитель называл разрушителем надежды — сомнение. Вновь он сомневался в правильности своего пути. Куда он пришел теперь?

Его учитель почему то не приходил к нему, почему то он оставил его… Быть может и учитель врал ему обо всем — и о том, что он, его ученик, ему нужен, что он указал ему путь, что он помог ему.

Что же теперь ему делать?

Ротнемрот посмотрел вниз, на волны, что разбивались о скалы. Он пристально вгляделся в них, будто бы надеялся увидеть свое отражение. Но, конечно же, он ничего не увидел, только вечные волны.

А мог ли он увидеть все это раньше? До того, как он попал на эту скалу, на вершину скалы, куда не смог бы просто так попасть человек?

Быть может те силы, что дал ему его наставник покинули его? Он встал, и сжал кулаки.

Да, наверное, есть лишь один способ это проверить…

И он, подавив холодный комок в груди, шагнул вниз с отвесной скалы…

И он снова ощутил себя стоящим на ней, на этой самой скале, будто и не делал ничего…

Что произошло теперь? Он же шагнул вперед…

Ротмнемрот шагнул снова, и снова, и, наконец, прыгнул вниз, но результат был тот же — он оставался стоять на скале.

Он осмотрелся вокруг, вгляделся в каждую тень, глянул вверх, на звездное небо, но следа его учителя не было нигде. Никто не улыбался ему в отражении на воде, которого он все равно не видел, никто не появлялся из тени, и не спускался с небес…

Никто и ничто вокруг не обозначало присутствия его наставника, просто он не мог покончить с собой…

— Где ты? Покажись! — крикнул Ротнемрот, ожидая, что вот вот снова зазвучит в его голове ехидный голос, или он ощутит снова присутствие своего наставника. Но результат оставался тем же — тишина вокруг, нарушаемая лишь шумом волн, и негромкие, но быстрые шаги…

Шаги? Шаги! Неужели он идет к нему, идет по земле?..

Нет — понял Ротнемрот — Это не его наставник, но кто же?… Шаги будто бы женские… Быстрые, будто эта девушка бежит… Но куда? Почему?

Парень пристально пригляделся к тропинке внизу, которая лежала перед скалой, на которой он сидел. Эта тропинка была единственным, что связывало эти скалы с пляжем невдалеке. И что же? Кто бежит по этой тропинке?

Девушка, со светлыми волосами до пояса, легкомысленно связанные в два хвоста. Что она делает здесь и почему она бежит?

И тут Ротнемрот ощутил, что девушка мучается, страдает, не телом, но душою, сердцем… Кто то обидел её, она мучается… Но почему она мучается, отчего?

Он не мог узнать этого, лишь следил, как эта девушка бежит к обрыву, усиленным слухом он слышал её негромкий плач и всхлипывания.

Она плачет от обиды… Ветер донес до мучителя отголоски её мыслей — обида, на того, кого она любила, но после предал её, и вот теперь она бежала прочь, прочь от самой себя, пытаясь хоть морским ветром загасить свою боль…

Но это было безрезультатно — она продолжала мучиться и плакать, не в силах забыть это…

Взгляд на море пробуждал в ней воспоминания о том, как она вместе с ним плавала вместе, как они играли в воде, так, как играют влюбленные… И ту ночь, когда на легкой лодке они целовались и встречали рассвет… И как он учил её стоять на парусной доске, на виндсерфинге… И тот вечер в небольшом кафе рядом с морем…

Столько воспоминаний разрывали в клочья её грудь, наполняли её разум… И она не могла забыть их, как она не старалась успокоиться, и сказать себе, что надо жить дальше, и…

Но нет, нет они продолжали мучить её, и то, что она уже вспомнила, и то, что продолжала вспоминать, все её встречи с ним, дни, месяцы, годы…

И неужели он перечеркнул это своим предательством?! Все, все что у них было, что было между ними, все, что они пережили вместе…

Он просто забыл про это, то, про что она не могла забыть… И неважно, что он сказал бы сейчас, важным было то, что он сделал, что он сделал с ней, какую рану он ей нанес, какую боль причинил…

— За что, господи?! За что?! — прокричала она равнодушному ночному небу. Но ничто и никто не ответило ей, лишь искаженное эхо принесло все тот же вопрос «За что?»…

Молчал и Ротнемрот, заворожено глядя на девушку, которая со слезами на глазах упала на колени на каменистой тропинке.

Она плакала, спрятав лицо в ладонях. А море, словно и не замечало её слез, а продолжало мерно накатываться на прибрежные скалы.

— Почему я? — тихо произнесла, глядя на море — За что мне все это? Почему он так поступил? Чем я заслужила это?!