Читаем Осколки межпланетных катастроф полностью

Сказано, что отпечатки, с которых сделан набросок, расположены в восьми дюймах друг от друга, и что это расположение равномерно и неизменно «по всему приходу». Названы и другие места, кроме упомянутых в «Times». Автор, которому случилось провести зиму в Канаде, так что он знаком со следами на снегу, говорит, что никогда не видел «более четких следов». Он также учитывает обстоятельство, которым упорно пренебрегают профессор Оуэен и прочие объяснители: что ни одно из известных животных, в том числе и человек, не оставляет ровного ряда следов». На этих, более широких основаниях, автор заключает, что отпечатки не являются следами ног. Возможно, следующее наблюдение попадает в суть всего дела.

Что оставивший отпечатки, кем бы он ни был, не приминал, а скорее удалял снег.

По его наблюдениям, отпечатки выглядят, «как если бы их выжгли раскаленным железом».

«Illustrated London News» (3 марта 1855-214):

Профессор Оуэн, получивший от друга рисунки следов, пишет, что это следы когтей. Он говорит, что «след» был оставлен «барсуком».

Еще шесть свидетелей пишу! в этом же номере «News». Одно письмо, упомянутое, но не опубликованное, предлагает бродячего лебедя. Опять та же однородность зрения: барсук — лебедь след. Мне следовало бы перечислить другие местности, кроме упомянутых в «Times».

Опубликовано письмо мистера Масгрейва. Он также посылает наброски следов. Четыре отпечатка, один из которых слег ка отклоняется от линии.

Никаких признаков когтей.

Отпечатки выглядят как следы продолговатых копыт совсем маленького жеребенка, но они не так отчетливы, как набросок от 24 февраля, словно зарисованы уже занесенными ветром или обтаявшими. Измерения, сделанные на расстоянии полутора миль, показывают ту же регулярность — ровно восемь с половиной дюймов.

Теперь мы увидим любопытный образчик психологии и стремления к согласованию. Мистер Масгрейв говорит: «Я нахожу очень уместным упоминание кенгуру в сообщении об этом событии». Он говорит, что сам не верит в рассказ о кенгуру, но рад, что «кенгуру противопоставили опасному, необоснованному и ложному представлению, что это был дьявол».

«Слово, сказанное вовремя, творит добро».

Можете называть или не называть это иезуитством, и не важно, верно это или неверно — вот наше мнение: что, хотя мы часто уклонялись от этого взгляда, таково наше отношение ко всем коррелятам прошлого, рассмотренным в этой книге, — относительно Доминанты их эпохи.

Еще один корреспондент пишет, что, хотя отпечатки во всех случаях напоминают следы копыт, кое-где есть нечеткие отпечатки когтей и что следы оставлены «выдрой». После этого в «News» приходит множество писем от свидетелей. Корреспонденция так обширна, что в номере от 10 марта дана только подборка. В ней имеется версия «прыгающей крысы», а затем кто-то выступает с предположением о зайце, прыгавшем, держа задние лапы так тесно вместе, что они оставляли один ряд следов».

Лондонская «Times», 14 марта 1840 года:

Среди высоких гор гористою района, где расположены Гленорки, Гленлион и Гленохей, на снегу этой и предшествовавших зим несколько раз замечали отпечатки животного, по-видимому, неизвестного до сих пор в Шотландии. Отпечатки во всех отношениях сходны со следами довольно крупного оленя, за тем исключением, что след кажется более продолговатым или не столь круглым; но никому до сих пор не посчастливилось увидеть это животное, так что о его облике и размерах ничего сказать нельзя, только по глубине следов можно предположить, что животное достаточно крупное. Также замечено, что оно ступает не так, как свойственно большинству четвероногих, но скорее скачет прыжками, как испуганная лошадь. След встречали не в одной местности, а на площади не менее двенадцати миль.

В «Illustrated London News» 17 марта 1855 года корреспондент из Гейдельберга пишет, «ссылаясь на авторитет польского врача», что на Пясчовой Горе (песчаный холм) — небольшой возвышенности на границе с Галицией, но в Российской Польше — такие отпечатки видят на снегу, а иногда и на песчаных склонах каждый год, и «местные жители приписывают их сверхъестественным силам».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное