Осколки хрустальной мечты

– Женщина, которую убили в «Хрустале»? Вы говорили о ней в прошедшем времени и пытались меня подловить. Значит, жертв несколько? Не только мой отец был убит отверткой в шею, а еще как минимум одна женщина? Или у вас серия? – Она начала говорить спокойно, но постепенно заводилась и перешла на крик: – И вы хотите сделать меня козлом отпущения? Бедную селянку, за которую некому заступиться?

– Успокойтесь, Анна. – Абрамов встал, чтобы налить ей воды. – Я выполняю свою работу, а вы – гражданский долг. – Он протянул ей стакан. – Выпейте.

Но Анна оттолкнула его руку.

– Я никого не убивала! Ни отца, ни тем более незнакомую мне женщину… – Девушка вскочила, ее глаза метали молнии. – И вообще… Идите вы в пень, товарищ майор!

Абрамов обалдел. Так с ним в его же собственном кабинете еще никто не разговаривал. А бедная селянка, за которую некому заступиться, послала его… пусть и в пень. И покинула кабинет, только ее и видели.

Глава 3

Она переводила взгляд с одной женщины на другую и не понимала, что происходит.

– Марина, ты мне объясни, в чем дело? – Оксана обратилась к той, кого знала.

– Ты права, невероятное сходство, – проговорила вторая, обращаясь к ее соседке. Окси они как будто не слышали, зато рассматривали очень внимательно.

– Вы кто? – Она вперила взгляд в спутницу Марины, женщину примерно ее возраста, вполне приятную, но какую-то странноватую.

– Меня Варварой зовут, – представилась та.

– Допустим. Но от меня вы чего хотите?

У странной женщины из глаз побежали слезы. Окси напряглась. Психическая, что ли? Хорошо, что с ней Марина, в адекватности которой она была уверена процентов на восемьдесят пять. Та позвонила, назначила срочную встречу, и когда Оксана явилась, тут вот такая… картина маслом!

– Оксана, ты в каком месяце родилась? – спросила Марина.

– В июне.

Соседка посмотрела на Варвару, и та часто-часто закивала. Это вывело Оксану из себя, и она гаркнула:

– Мне кто-то из вас объяснит?..

– Мы думаем, что ты дочь Варвары.

Окси изменила свое мнение. Если до этого она считала Марину адекватной на восемьдесят пять процентов, то теперь не больше чем на пятнадцать. Что она несет?

– Ты очень похожа на человека, который заделал ей ребеночка, просто копия. Но ее дочка умерла, точнее, Вареньке так сказали, но могли обмануть. А ты сиротка из детдома…

– Заткнись, Марина! – Та тут же захлопнула рот. – Я знаю, кто меня родил, и это не Варвара.

– А ты уверена?

Тут пришла пора заткнуться Окси. Костя зародил сомнения в ее душе. Ей не предъявили никаких доказательств, просто указали на Злату Ортман пальцем и рассказали историю – правдоподобную, но опять же не подкрепленную фактами. Что, если Окси ввели в заблуждение? А она, как дура, поверила…

Эта мысль постоянно вертелась в голове, не давая покоя.

– Моя дочка родилась шестого июня, – сказала Варя.

– Я девятого.

– Число – ерунда. Его могли изменить, – снова заговорила Марина.

– Да, оно поставлено наобум. Меня нашли у дома малютки девятого августа, на вид мне было около двух месяцев. Лежала в картонной коробке из-под апельсинов, как Чебурашка. В одежде, с соской, но без документов или записки. Я была чистой, без следов насилия на теле, но истощенной и больной. Кроме врожденных «бяк», еще и температура, аллергия.

– Тебе дали имя в доме малютки?

– Да. И дату рождения определили примерно.

– И чье у тебя отчество?

– Врача, что меня наблюдал. Я проблемный ребенок. Такой оказался не нужен матери, и она от меня избавилась.

– Варя никогда не сделала бы этого!

– Поэтому она и не моя мать…

– А если?

– Вы рожали в специальном медицинском учреждении, так? – обратилась она к Варваре. Та закивала. – А меня – нет. Милиция проводила расследование. Я появилась на свет в ванной или на заднем дворе. Меня не регистрировали. Родили, а потом, когда стало очевидно, что со мной слишком много проблем, положили в коробку и оставили на крыльце дома малютки. Спасибо, что летом, и я имела шансы выжить. Об остальном позаботилось государство.

– Ты похожа на дочку Вари, точнее, на того, от кого она тебя родила. Ты с патологиями родилась в июне и тебе двадцать четыре. Все сходится! Давайте проведем экспертизу и выясним…

– Мне двадцать пять, – оборвала ее Окси. – И если с датой рождения могли ошибиться, то с годом вряд ли. – У обеих был такой вид, что хотелось обнять теток и втроем поплакать. – Простите, если расстроила.

– Но отец точно Мишка, – встрепенулась Марина. – Он Варю поимел и не сознался. Может, были еще жертвы его доброты…

– Это как?

– Он пьяных женщин, что возвращались с вечеров в ДК, приводил к себе, поскольку жил рядом, а потом их… Насиловал? Принуждал? Так и не скажешь. Скорее, тыкал в них свой огурчик без разрешения.

– Я понимаю, о чем вы, – хмыкнула Окси. – У меня, правда, ситуация случилась чуть другая. Мой мужчина был так пьян, что засунул огурчик в меня. И по утру об этом не вспомнил.

– Алкоголь – это зло! – вскричала Варвара. – Я всегда так считала, даже когда побухивала.

– Ваш Миша – не мой папа. Я знаю, от кого меня родили. А теперь извините, дамы, мне нужно по делам.

И ушла, чтобы не расплакаться при посторонних.