Осколки четырех миров

– Я не могу валяться в койке до завтра! – возмутился Вайгар, держась за прикроватный столбик. – Мне срочно нужно увидеть дочь.

– Ну, если срочно... – Пожал плечами Витар, вставая. – Не смею тебя задерживать. Но, если позволишь, дам один совет. Нет, не как целитель, просто как друг. Прежде чем идти к дочери, пригласи парикмахера. Незачем пугать ребенка.

Он неторопливо вышел, и Вайгар проводил его немигающим взглядом светлых глаз, способных кого угодно вывести из равновесия. К сожалению, его усилия пропали даром, потому что Витар уже, по всей видимости, давно привык к ларовским штучкам и не обращал на них никакого внимания. Только после его ухода Вайгар провел рукой по черепу и выругался. Даже на ощупь было ясно, что дела там обстоят не очень. А уж после того, как он почти на четвереньках добрался до зеркала, ему окончательно стало ясно, что для такого совета со стороны целителя были некоторые основания. И Нерави совершенно необязательно было видеть папу таким, если он не хочет, чтобы она приняла его за вылезшую из могилы нежить.

Пришлось звать прислугу и заказывать парикмахера. К счастью, пожилая экономка Вайгара, незаконная Лари, которая нянчила его в детстве, лучше него знала, что нужно делать в таком случае. Стоило приглашенному ею парикмахеру открыть дверь в спальню Вайгара, как тот сразу же понял, что ему крупно повезло. Цирюльник был незаконным Цивином поколении в десятом, наверное, что, конечно, не могло не сказаться на его внешности, но на его профессионализм это повлияло только самым положительным образом. Он немедленно разохался над бедственным положением прически Вайгара и захлопотал над ним, как курица над цыпленком. У Вайгара, которому прежде никогда не доводилось попадать в заботливые руки парикмахера, от его болтовни немедленно разболелась голова, но пришлось стиснуть зубы и терпеть.

Экзекуция продолжалась довольно долго, но результат того стоил. Вайгар с трудом представлял себе, какие заговоры использовал мастер, чтобы добиться нужного эффекта, но волосы на его голове теперь, по крайней мере, присутствовали, хотя и были заметно короче, чем раньше. Их едва удалось стянуть в привычный хвост, но все равно это было, на взгляд Вайгара, почти чудом. Особенно после того, что он увидел в зеркале немного раньше. Он щедро заплатил парикмахеру, от чего тот рассыпался в благодарностях и уверил благородного гайра, что через пару дней его волосы будут совершенно такими же, как прежде. Его заклятиям понадобится на это совсем немного времени. Вайгар от души поблагодарил его и поскорее выпроводил вниз, не в силах более выносить его болтовню. Правда, желая дать ему заработать, поручил заняться прическами всех особ женского пола в этом доме, за которые он, разумеется, заплатит мастеру сам. Парикмахер опешил от такой щедрости и почти бегом отправился выполнять поручение. Работа ему действительно была нужна, потому что он совсем недавно перебрался в Йасиар и еще не успел обзавестись достаточным количеством клиентов.

Вайгар же начал переодеваться, чтобы идти к Нерави. Тем более что ноги его уже перестали дрожать.

Неожиданно в дверь постучали, и он едва успел ответить, как в спальню влетел Зейгер.

– Господин Вайгар! Мне только что сказали, что вы уже встали!

Ну, слава пресветлым, хоть один называет его как положено! Не успел Вайгар додумать эту приятную мысль, как Зейгер подлетел к нему и весьма непочтительно стянул с него еще не застегнутую рубашку, чтобы посмотреть на его спину.

Возмущению Вайгара не было предела.

– Какого хрена ты делаешь? – прошипел он, натягивая рубашку обратно. Обернулся и наткнулся на сияющий от радости взгляд Зейгера, от чего вся его злость тут же испарилась.

– Простите, господин Вайгар! – широко улыбаясь самой что ни на есть глупой (по мнению Вайгара) улыбкой, сказал молодой Ангриц. – Я хотел лично убедиться.

– Ну и что, убедился? – Тот кивнул. – Теперь рассказывай, – велел он своему так называемому вассалу, продолжая одеваться.

Вассал понял, о чем речь, и начал говорить, одновременно пытаясь помочь Вайгару с одеждой. Правда, только до тех пор, пока его весьма чувствительно не ткнули под ребра, чтобы не лез не в свое дело.