Оскал смерти

Мои мысли помимо воли вдруг обращаются к Марте, каким-то неведомым образом связывают меня с ней. Наверное, она будет спать — так же, как горячо любимые жены и матери миллионов других мужчин, находящихся сейчас на этом необъятном фронте. Они не знают ничего о том, чем мы занимаемся в данный момент, не знают ничего о том, какие опасности поджидают их мужей и сыновей в ближайшие несколько часов, несколько месяцев, а может так статься, и несколько лет. Для них эта ночь — такая же обычная, как и тысячи других, и это именно то, чего нам так хотелось бы… Нам же — наступать! Нескончаемой чередой будут меняться названия населенных пунктов и имена отдельных людей. Некоторым посчастливится уцелеть, другие же будут увековечены в памяти каждого из нас. От одних останутся лишь смутные воспоминания, а другим суждено стать частью истории. Кому что уготовано, мы не знаем. Деревни будут разорены, города — разрушены. Насмерть перепуганные люди будут стоять по обочинам дорог с широко распахнутыми от ужаса и растерянности глазами. Поля сражений вдоль этих же дорог будет легко определить по огромным захоронениям погибших в них. И эта страшная война начнется, как только окружающая нас ночь уступит место первым лучам восходящего солнца.

Одна минута до часа «зеро»!

Мы не можем думать ни о чем другом, кроме как о том, что произойдет в следующую секунду-другую. Напряженность момента достигает такого предела, что дыхание многих вокруг становится в буквальном смысле слова затаенным. Мы ждем, наши лица застыли в своей окаменелости, пульс же, напротив, колотится как бешеный. Кажется, что вместе с нами в этом нечеловеческом напряжении застыл весь мир…

Почти внезапно тишина взрывается мгновенно возникшим — как будто из ниоткуда — могучим, ужасающим ревом тысяч и тысяч артиллерийских орудий. Их залпы настолько многочисленны и плотны, что слились в восприятии всех в один непрерывный оглушительный стон. Вспышки выстрелов сразу же превращают предрассветную мглу в «день». В это мгновение истины, раскалывающее жизнь на мир, оставшийся в прошлом, и войну, ставшую теперь настоящим, наша артиллерия «заговорила» вдоль всего более чем трех- тысячекилометрового фронта с такой поразительной слаженностью, как будто ее орудия были приведены в действие неким единым для всех них электрическим синхронизатором. Орудия всех калибров бьют практически прямой наводкой по передовым линиям обороны русских. Снаряды летят в стан врага прямо над нашими головами с низким, тяжелым и леденящим кровь гудением. Этому жуткому утробному звуку начинают вторить еще более неисчислимые пулеметы и автоматы. Если бы не драматизм происходящего, то звук их выстрелов на этом фоне больше всего напоминал бы безобидную трескотню детских игрушек. Русские наконец отзываются ответным огнем. Мы отчетливо слышим чуть менее утробное завывание их тяжелых снарядов, уносящихся над нашими головами в ночь за нами. Однако по мере того, как наводка большинства немецких орудий постепенно переносится на самый передний край вражеской обороны, интенсивность их огня превращается во всепоглощающее «крещендо». Вслед за столь массированной артподготовкой туда устремляются наши передовые штурмовые части, а их уже обгоняют «пантеры», изрыгая из себя огонь и сметая все на своем пути.

В считаные минуты весь Восточный фронт оказывается объятым всепожирающим пламенем!

* * *

18-я пехотная рота 3-го батальона все еще залегает в своих окопах, дожидаясь отдельного приказа к наступлению: особенность нашей задачи состоит в том, чтобы поддержать передовые наступательные силы в любой критический момент в том месте, где оборона возьмет над ними верх. Время от времени предрассветный сумрак немного оттеняет ослепляющий огонь артподготовки, и тогда из наших окопов становится видно, насколько стремительно происходит продвижение немецких штурмовых частей в глубь обороны противника. От Москвы, которая является для нас сейчас главной целью, мы отделены пока почти двумя тысячами километров русской земли.

6-я дивизия, к которой мы относимся, является, в свою очередь, частью Группы армий «Центр» под командованием фон Бока, и поэтому на нас будут обращены взгляды всей Германии, ожидающей именно от нас этой великой победы — в гораздо большей степени, чем побед Группы армий «Юг», продвигающихся на Украину, и побед Группы армий «Север», двигающихся к Ленинграду. Мы твердо знаем, что наше направление имеет не просто приоритетное, но первостепенное значение.