Оскал гориллы

– Она ведь могла сама взять эти вещи и спрятать их в урне, а затем специально сделать запись в дневнике – чтобы в случае, если попадет под подозрение, она могла бы сослаться на свой дневник. Запись должна была бы подтвердить ее заявление о том, что вещи прятала обезьяна. Ну, Мейсон, ведь совершенно ясно, что мне не нужно вам объяснять, как она могла подготовить для себя оправдание.

– Я не думаю, что вам вообще нужно что бы то ни было мне объяснять, сказал Мейсон.

Хардвик повернулся к Натану Фэллону:

– Я полагаю, нам лучше обсудить этот вопрос с мистером Эддиксом.

– Он просил передать вам, что не сможет вас принять, – непреклонно заявил Фэллон. – Он ранен. Вчера его чуть не убила горилла, которую он дрессировал. Все это произошло на моих глазах.

Хардвик нахмурился.

– Ну что ж, Натан, я думаю, что нет никакой необходимости задерживать мистера Мейсона и мисс Стрит. Насколько я понял, они собираются уходить.

– Да, верно.

– Спокойной ночи, – отрывисто сказал Хардвик, пожиная руку Мейсону и поклонившись еще раз Делле Стрит.

– Я позвоню привратнику, – сказал Фэллон, – чтобы он вас выпустил, мистер Мейсон. Полагаю, нелишним будет предупредить вас, чтобы вы ехали прямо по дороге к воротам. Не останавливайтесь и, упаси боже, не выходите из машины. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал Мейсон.

5

Машина Мейсона проехала сквозь большие железные ворота. Поглядывавший с подозрением охранник стоял наготове. Едва машина миновала каменные колонны, массивные ворота тяжело повернулись на шарнирах и со скрежетом захлопнулись. Лязгнул железный засов.

Мейсон прибавил газ.

– Да, ну и дела, – сказала Делла Стрит.

– Многовато хлопот для одного вечера, – согласился Мейсон.

– А сейчас чем мы займемся?..

– Сейчас нам предстоит сделать несколько важных дел, – ответил Мейсон. – И самое первое – нужно попробовать связаться с Джеймсом Этной. Будем надеяться, что он еще не спит. Здесь должна быть аптека с телефонной будкой... Примерно через полмили, насколько я припоминаю.

Мейсон прибавил скорость.

– Ты не обратил внимание на какой-то специфический затхлый запах в этом доме? – спросила Делла Стрит. – Что-то напоминающее... Я не могу понять, что имение, и все же у меня до сих пор мурашки по коже от этого.

– Аромат зоопарка, – пояснил Мейсон. – Это запах животных, которых держат в клетках.

– У меня до сих пор от этого гусиная кожа, – сказала она со смехом.

– От одного вида этого дома мурашки по коже побегут, – усмехнулся Мейсон. – Хотел бы я знать побольше о Бенджамине Эддиксе, но, в конце концов, нас это не касается, Делла. Мы окажем добрую услугу Джеймсу Этне, и с нас довольно.

Он подрулил к аптеке. Делла Стрит набрала номер домашнего телефона Джеймса Этны, поговорила с минуту, затем кивнула Мейсону и сообщила:

– Все в порядке, они еще не легли спать. Я говорила с его женой. Он только что приехал из офиса. – Услышав в трубке ответ, она сказала: Мистер Этна, это секретарша мистера Мейсона. Подождите секундочку, пожалуйста.

Она встала и уступила место Мейсону. Тот устроился в телефонной будке поудобнее.

– Прошу прощения, что беспокою вас так поздно, мистер Этна, но причиной тому некоторые довольно необычные обстоятельства. Речь идет о том, что адвокаты Эддикса должны связаться с вами и попытаться прийти к компромиссу. Я подумал, что, принимая во внимание любезность, оказанную вами некоторое время назад, я должен поставить вас в известность о том, что произошло.

– Эддикс не пойдет на компромисс, – сказал Этна, и по его голосу слышно было, что он утомлен долгой ночной работой в офисе. – Он из тех твердолобых людей, которые всегда дерутся до последнего, лишь бы было с кем драться, и это может затянуться надолго. Он уверяет, что до сих пор и пятицентовика не уплатил по судебным искам и не собирается платить и в дальнейшем.

– А сейчас он выложит пятицентовик, никуда не денется, – сказал Мейсон. – Имеется в виду, что, скорее всего, Сидней Хардвик свяжется с вами в ближайшие пять минут или, по крайней мере, как только вы откроете свою контору завтра утром – и предложит вам пойти на компромисс.

– Что случилось?

– Они нашли платиновые часы и перстень с большим бриллиантом, которые, как считал Эддикс, были украдены миссис Кемптон.

– Черт побери, да неужели?! – торжествующе воскликнул Этна.

– Это точно.

– Где они были и как им удалось их найти?

– Собственно говоря, – сказал Мейсон, – это я их нашел.

– Вы?

– Ну да. Я пролистывал дневники Элен Кэдмас и обратил внимание, что она упомянула место, куда одна из самых озорных обезьян имела обыкновение прятать всякие безделушки, особенно если эти безделушки, по ее мнению, нравились Элен Кэдмас. И когда я приехал к Эддиксу по его приглашению, я сказал ему, что неплохо было бы взглянуть в это укромное местечко.

– И что это за место?

– Каменная греческая урна в холле.