Оскал гориллы

На некоторых картинах закованные в латы всадники, наклонившись вперед с копьями на изготовку, атаковали друг друга. На других были изображены пешие рыцари, сошедшиеся в рукопашном бою, или тяжело вооруженные всадники, нападавшие на пехотинцев; на каких-то – лучники, выстроившись в боевой порядок, выпускали из длинных луков стрелы, дрожавшие в полете от собственной тяжести и неумолимой энергии движения и устремлявшиеся в сторону группы тяжеловооруженных рыцарей; кони ржали, агонизируя среди тел убитых пехотинцев и рыцарей, сжимавших алые от крови мечи и щиты.

По всей комнате стояли большие кожаные кресла, в которых можно было устроиться с чрезвычайным комфортом. Перед каждым таким креслом имелась скамеечка для ног, а сбоку – неяркая лампа для чтения. Сама комната была освещена ровным светом скрытых ламп.

– Прошу вас, присаживайтесь, – пригласил их Херши и, проводив к столу, устроил так, что Мейсон и Делла Стрит сели с одной стороны, а Натан Фэллон и сам Херши – с другой.

– А теперь, – проговорил Херши, осторожно подбирая слова, – я хотел бы, мистер Мейсон, принести вам извинения от имени мистера Эддикса.

– За что?

– За то, что вас недооценили.

– Вы имеете в виду, что меня недооценил мистер Эддикс?

– Нет – Фэллон, – сказал Херши, неторопливо повернулся и, медленно подняв веки, в упор взглянул на Фэллона.

В его оценивающем взгляде было что-то нарочито презрительное, но на губах Херши застыла все та же улыбка.

Он снова повернулся к Мейсону.

– Отлично, – сказал Мейсон, – сначала меня недооценили, затем мне принесли извинения. Никакой нужды, впрочем, в этих извинениях не было.

– Ну разумеется.

Мортимер Херши выдвинул ящик стола, извлек оттуда пачку купюр и принялся нарочито медленно отсчитывать, пока перед ним не оказалось тридцать новеньких, хрустящих стодолларовых банкнот.

– Это за что? – спросил Мейсон.

– За дневники и фотографии, – ответил Херши.

– И для чего они вам нужны?

– Их хочет получить мистер Эддикс. Само собой разумеется, мистер Мейсон, вы должны понимать: мистер Эддикс никогда не подтвердит, что уплатил такую сумму за эти документы, а значит, и у вас не возникнет надобности в этом признаваться.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду вот что, – сказал Херши. – В бухгалтерских книгах мистера Эддикса не будет указано, что вам выплачены три тысячи долларов. В отчетности мистера Эддикса будет значиться, что вам возместили расходы в размере пяти долларов, потраченных вами. Остальные три тысячи долларов будут носить характер подарка, сделанного вам мистером Эддиксом. Таким образом, не будет никакой необходимости уплачивать с этой суммы налоги. Я ясно выражаюсь?

– О, вполне, – сказал Мейсон, – единственное, чего я не понимаю, так это нетерпения мистера Эддикса заполучить себе фотографии и дневники.

– У него есть на то свои причины.

– Вы знаете, – сказал Мейсон, – мне предпочтительнее было бы обсудить этот вопрос лично с мистером Эддиксом. Я полагал, что еду на встречу с ним. Только ради этого я сюда приехал.

– Мистер Эддикс просил передать вам свои извинения. Он нездоров.

Мейсон покачал головой.

– Я приехал сюда, чтобы встретиться с Бенджамином Эддиксом. Вы утверждаете, что он нездоров и не может сюда прийти. А я еще раз повторяю вам, что приехал специально ради встречи с ним. И хочу говорить с ним лично.

– Если вы настаиваете, – сказал Херши, – то не сомневаюсь, что мистер Эддикс согласится поговорить с вами. Но, как бы то ни было, могу заверить вас, мистер Мейсон, что это предложение окончательное. Мистер Эддикс не добавит ни цента. Вам остается или принять его, или отклонить.

– Прекрасно, – тут же ответил Мейсон, – я его отклоняю.

– Вы слишком уж поспешно отклоняете серьезные предложения, – сказал Херши.

– Ну, если вы предпочитаете, чтобы я сформулировал отказ более дипломатично, – с улыбкой проговорил Мейсон, – то я вынужден констатировать следующее: исходя из того факта, что я нахожу дневники в высшей степени интересными, а также принимая во внимание тот факт, что в них, как мне кажется, содержится ключ к разгадке одной тайны, я не имею ни малейшего желания с ними расставаться.

– Ключ к разгадке тайны?

– Ключ к разгадке тайны, – подтвердил Мейсон.

– К разгадке какой тайны, позвольте вас спросить?

– Спросить я вам, конечно, позволю, – сказал Мейсон, – а вот отвечать не стану. Ответ на этот вопрос я приберегу лично для мистера Эддикса.

– Видите ли, мистер Мейсон, это причинит мистеру Эддиксу определенные неудобства, но тем не менее я охотно передам ему ваши слова. И я нисколько не сомневаюсь в том, что он захочет лично с вами встретиться. Подождите, пожалуйста, одну минуту.

Херши повернулся и посмотрел на Фэллона.

Натан Фэллон подскочил в кресле словно от удара током, быстрым широким шагом пересек комнату и скрылся за занавешенной дверью.

Херши взглянул на три тысячи долларов, в сотенных купюрах, сложил их в соблазнительного вида пачку и протянул Мейсону. Тот отрицательно покачал головой.

Херши открыл ящик стола, бросил деньги обратно, задвинул ящик и, сложив руки перед собой на столе, замер в полной неподвижности.