Оскал Фортуны, или Урок выживания

Полная самых нехороших предчувствий, Александра отложила в сторону деревяшку.

— Я уже госпоже рассказывала, — многообещающе начала Нянька. — Но и тебе не мешает знать, как лучше до Софеда добраться.

Алекс присела на корточки и приготовилась внимательно слушать.

— До начала тропинки я вас доведу, — откашлявшись, начала старуха. — Пойдете прямо мимо заросшей гари. Увидите там дуб уцелевший. Его издалека видно. От него по праву руку будет тропиночка малохоженная по краю орешника. По ней доберетесь до холма с камнями. Его тоже ни с чем не спутаешь. Глыбы там лежат, наполовину в землю вросшие. Там на ночлег останавливайтесь. Где, разберетесь сразу. Отыщите камень на трехгранную пирамиду похожий. Он один такой. С самого утра от него идите на север. Если Вечное Небо поможет, после полудня выйдите к дороге у самого Софеда. Что дальше делать, вы уже знаете.

— Спасибо, почтенная, — поклонилась Александра.

Ничего больше не говоря, старуха, кряхтя, поднялась, и тяжело опираясь на клюку, направилась в дом.

Только к обеду Нянька разрешила Сайо встать и открыть глаза. Алекс увидела, что белки ее глаз слегка пожелтели, как у человека с больной печенью, но зрачки полностью утратили зеленый цвет, став светло карими.

— Ты волшебница! — не удержалась от удивленного восклицания девушка, разглядывая себя в зеркальце. — Я никогда не думала, что такое возможно.

Хозяйка удовлетворенно закудахтала:

— Это что, госпожа! Ты пьесу «Пир победителей» знаешь?

— Еще бы! — вскинула брови Сайо. — Великий Сонлжо!

— У нас в театре главную героиню играл сам хозяин. А ему уже за шестьдесят было. Мастер его так гримировал, что некоторые знатные зрители после спектакля очень хотели встретиться с таким красивым молодым человеком.

Старуха захихикала.

— В столице один придворный решил, что хозяин специально его прячет, и чуть не приказал своим воинам его пытать. Так захотелось встретиться с молодым красавцем. Только после того, как наш мастер на его глазах загримировал хозяина, успокоился и даже добавил нам сто золотых за выступление.

Она тяжело вздохнула, смахнула слезу и велела Алексу унести в дом табуретки.

Следующим утром Александра впервые проспала, заработав от хозяйки пинок в бок. Развернувшись, она перехватила ногу, занесенную для следующего удара, и прошипела, снизу вверх глядя в изуродованное лицо:

— Языком трепли, а трогать не смей!

С трудом удерживаясь на одной ноге, старуха прошептала:

— Пусти, госпожу разбудишь.

Алекс выпустила старческую сухую ногу в коротком кожаном сапоге и, поднявшись, громко сказала:

— Пора просыпаться. Сама говорила, что надо выйти пораньше.

— Я уже проснулась, — сонно пробормотала девушка, натягивая одеяло.

Хозяйка злобно зыркнула на Александру, и хромая больше обычного, пошла к двери.

— Тулуп скатай, — проворчала она на прощание.

Завтракали плотно. Чтобы успеть до темноты добраться до холма с камнями, обедать придется на ходу. Наверное, на прощание Нянька расщедрилась и приготовила рис с мясной подливкой и баклажанами с луком, заварила настоящий чай, добавив в него какие-то травы, сделавшие напиток еще более ароматным. Старуха суетливо подкладывала Сайо лучшие куски, часто шмыгала кривым носом и вытирала единственный глаз.

— Возьмете мое одеяло, — решительно сказала она, когда девушка собралась встать из-за стола.

— А как же ты? — забеспокоилась Сайо.

— Не замерзну, — отмахнулась хозяйка. — У меня печка. А вам ночь под открытым небом коротать.

— Спасибо, почтенная, — слегка поклонилась девушка. — Алекс, уложи одеяло!

Александра так и застыла с недоеденным куском во рту. «Прожевать не дают, не то что пожрать, как следует! Феодалы гребаные». Она с трудом проглотила клейкий рис и, вытерев рот рукой, с шумом отодвинула табуретку.

Дамы продолжали говорить друг дружке приятности, а Алекс упаковывала большое одеяло из бараньих шкур. После многочисленных усилий ей удалось втиснуть его в мешок. Завязав горловину, Александра с ностальгией вспомнила свою сумку. Кроме одеяла она забирали с собой три копченые рыбины, рисовые лепешки, пару ночных рубашек для Сайо и кое-что из необходимых в дороге мелочей. Кроме всего прочего Нянька подарила девушке бронзовую коробочку, с черной пахучей массой, напоминавшей асфальт.

— Это лекарство, — сказала она. — Золотой корень с ядом огневика. Отломишь кусочек с горошину и раствори в стакане кипятка. Как чуть остынет, пей на ночь. От простуды, боли в суставах и при ранениях.

— Это же очень дорого, почтенная, — пробормотала Сайо.

Старуха махнула рукой.

— Бери. Оно разве что мертвых не воскрешает.

Александра уже стояла у дверей с мешком за плечами, а старуха все еще никак не могла собраться. Достав с полки горшок, она вытряхнула из него горку серебряных монет, решительно отделила половину, а вторую протянула девушке.

— Нет! — та убрала руку за спину. — Я не могу! Мы и так тебе благодарны. Оставь деньги для дочери.

— Возьми, госпожа, — вымученно улыбнулась Нянька. — Мне обидно будет, если ты не дойдешь… Туда, куда ты идешь из-за того, что денег не хватило.

Сайо всхлипнула.