Оскал Фортуны

Чжанчол посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом. Теперь в старческих глазах уже не было смеха.

- Вон, привязана к колышку. Хочешь, возьми вместо нее три медяка?

Александра покачала головой.

- Хочу козу.

- А я помогу ее разделать, - предложил кто-то из слуг.

- Пожарим мясо на костре! - подхватил второй.

Алекс подошла к белой козочке, мирно пощипывающей травку.

- Право слово, не знаю, нужна ли кому такая жестокость? - спросила она у притихших парней.

В наступившей тишине Александра повела упиравшееся животное по дороге в деревню.

Вина и пива на столах оставалось еще достаточно много, поэтому происшествие с козой забылось быстро.

Алекс поймала несущегося в припрыжку мальчика лет семи.

- Слышь, малый, помоги мне.

- Ты Алекс? - в свою очередь спросило любознательное создание.

- Алекс, Алекс. Так поможешь?

- Это ты Вонгыра побил? - продолжал расспросы малолетний журналист.

"Ну, ни фига себе! Высокоскоростной Интернет да и только", - подумала Александра и задала вопрос, поставивший пацаненка в тупик

- Ты меня проводишь до дома Лохуна? Или нет?

Мальчишка собрался спросить еще что-то, но Алекс уже шел в деревню.

- Стой! Алекс! Стой! Я покажу.

Крестьянские дома представляли собой срубы из тонких бревен, для тепла обмазанных глиной.

- Вот тут он живет, - мальчишка указал на покосившиеся ворота.

- Спасибо, - поблагодарила Александра. Она и на Земле была вежливой девочкой. Пацан хмыкнул, но остался стоять.

- Эй, хозяева, есть кто-нибудь! - крикнул Алекс.

В доме послышался шум, и на покосившееся крыльцо вышел Лохун.

- Алекс? - удивился мужчина. - Тебе чего?

- Вот козу привел,- сказала Александра, - Владей.

- Откуда она у тебя? - насторожился Лохун.

- А тебе не все равно? Я ее не украл.

- Ты выиграл борьбу! - догадался крестьянин. - Побил Вонгыр!

- Выиграл, - скромно согласилась Алекс. - Коза моя, и я тебе ее дарю. Ну, рассуди, куда мне на конюшне козы?

- Я не могу принять твой подарок, - заупрямился Лохун.

- Боишься Мирамо? А о дочке ты подумал?

Крестьянин колебался.

Александра наклонилась и прошептала:

- Скажешь, что купил ее у меня за четыре медяка.

- У меня нет таких денег! - зашипел Лохун.

- Но старший соратник об этом не знает, - подмигнула Алекс.

Гости стали съезжаться к обеду. Когда барон Токого вернулся с обхода полей, где он вместе со старейшинами деревень молился о ниспослании урожая, все приглашенные уже были в замке.

Баронесса представила Сайо золовке. Молодая, привлекательная женщина с золотой брошью в виде герба сегунов Канаго холодно кивнула девочке и потеряла к ней всякий интерес.

"Не очень то и хочет она со мной знакомиться",- подумала девочка, проходя в большую, светлую комнату, где уже собралось несколько десятков женщин. Как заметила Сайо, ее платье не выделялось, на фоне нарядов других дам.

Празднование дня цветения риса у богатых землевладельцев шло совсем не так как в бедном Гатомо-фами. Мужчины во главе с хозяином замка пировали в одном помещении, женщины в другом. Между ними располагался зал, предназначенный для танцев и бесед.

Сайо усадили в самом конце длинного стола, уставленного разнообразными кушаньями. Вместо водки здесь подавали дорогое виноградное вино с далекого юга. Девочка пригубила из любопытства и нашла вкус очень приятным. Однако она не выпила за время застолья и половины бокала.

- Не нравится вино? - спросила полная соседка.

- Я еще слишком молода для него, - скромно ответила девочка.

Толстуха сразу потеряла к ней интерес. Сайо была жутко разочарована. И здесь благородные дамы вели точно те же разговоры, что и жены соратников в Гатомо-фами. Хвалились детьми, обсуждали наряды, сплетничали о знакомых и незнакомых.

Заметив, что кое-кто из женщин вышли из-за стола, девочка покинула говорливых соседок и отправилась рассматривать картины на стенах.

Возле одной она задержалась надолго. Увидев знакомую, к ней направилась дочь рыцаря Бадуро соседа Гатомо. Заметив, что Сайо внимательно рассматривает рисунок, она спросила:

- Нравится?

- Не очень, - ответила та, радуясь возможности поговорить хоть о чем-то кроме: "родила, вышла замуж, купила, изменила, умерла".

- Посмотри, на картине очень тщательно прорисованы детали одежды, пейзаж, а лицо женщины словно маска. В нем нет жизни. Впрочем, это характерно для живописцев южной школы...

- Ты в этом разбираешься, Сайо-ли? - удивилась собеседница.

- Немного, - не смущаясь, ответила девочка. - Бывшая супруга моего опекуна увлекалась исскуством. Кое-что узнала у нее, кое-что из книг. Я заметила, тут большинство картин южной школы.

Не обращая внимания на робкую попытку знакомой отойти, Сайо подхватила ее за рукав и буквально подтащила к другой картине.

- Вот взгляни. То же самое, - замечательный пейзаж, можно рассмотреть каждую травинку. Но жизни нет...

- Что же тебе нравится, юное дитя? - Раздался приятный женский голос.

Сайо обернулась. На нее внимательно смотрела Айора, стоявшие за ней женщины затихли.

- Картина в углу, - ответила девочка. - Старик у потока.

- Покажи, - попросила женщина. И разноцветный табунок благородных дам, потянулся вслед за ними.