Оскал фортуны

– Но ты себе только представь, какие у нас пойдут прибыли через четыре года! – восклицал расслабленный хмелем усач. – Я уже все настолько четко спланировал по молодняку и покупке инвентаря, что как раз к тому времени мы добьемся наивысшего приплода, всплеска надоев и наличия нужного количества лошадей и повозок. А еще через пару лет, когда и дети начнут помогать по хозяйству, и мне будет разрешено нанимать дополнительных работников, – вот тогда я вообще стану самым богатым животноводом в округе. Понял? Вот так-то! Знай наших! А ты долго еще будешь торчать в этом каменном смраде? Не надоело тебе?

– Надоело, – пожимал Готи своими худыми плечами, – так что постараюсь обязательно поднажать.

– Конечно, постарайся. И тоже станешь свободным и богатым, как я. Все тебя будут уважать, сможешь одеваться в лучшие одежды, носить украшения. Смотри вот, например, что мне поставщики предложили купить. – Он хвастливо вытянул ладонь вперед, указывая пальцем второй руки на одно из колец. Оно и в самом деле отличалось необычной красотой: черное, в ярко-зеленой окантовке. – Называется оно кольцом Шугенов, из глубокой древности и приносит владельцу счастье. Эта вещица оригинальна еще и потому, что делалась только в единственном экземпляре. Других, точно таких же, – нет. И ведь совсем недорого за него сторговался.

– Да, истинная красота, – похвалил Готи выбор друга с самым искренним восхищением. За что ему повезло это самое колечко Шугенов и в руках подержать, и на свет полюбоваться. – Эх, мне бы твою силищу, я бы тоже давно отсюда убрался.

– Ничего, я слышал, что многие и с одной женой живут вполне счастливо! – утешал Хавер земляка. – Так что ты уж напрягись, постарайся изо всех сил.

Когда счастливая семья уехала из Каменного града, Хромой Готи и в самом деле решил поднапрячься. И стал постепенно наращивать свой объем выработки, легко достигнув за первую неделю отметки в две с половиной нормы. Но при этом не забывал выполнять и прочие добровольно наложенные на себя обязанности. А именно торчать возле облюбованного трактира и время от времени опекать напичканного алкоголем Рыхлого. И вот именно к концу третьей недели, когда ему совсем чуть не хватало до выхода на три нормы, и произошло то самое событие, так сильно повлиявшее на его дальнейшую судьбу.

Он, как всегда, подхватил вывалившегося из трактира возчика и с отеческим лепетом стал вести его к конюшне и совершенно случайно обратил внимание на мелькнувшее перед носом цветовое сочетание. Потом присмотрелся лучше и с холодящим ужасом осознал, что видит то самое кольцо Шугенов, которым хвастался его земляк. Сомнения, страх и паника поочередно овладевали им, и только сильным напряжением воли он заставил себя действовать дальше. Он весь вспотел и вымотался, когда поднимал пьяное тело на лошадь, но таки нашел удобный момент, поплевал на толстый палец возчика и с душевным содроганием снял украшение. Потом довел животное за уздечку к самой границе града и там передал тело своего «покровителя» наружной охране.

Сам вернулся в свой трехэтажный барак и при свете лампы в нужнике тщательно осмотрел кольцо. Сомнений больше не осталось: то самое! Вот тогда страх окончательно сломил волю раба. И он сам удивился, как у него хватило соображения припрятать кольцо под самым потолком, в щели растрескавшейся от сухости балки. За следующий день он с трудом вытянул одну норму, а вечером был проведен обыск его кровати и скудного имущества в шкафчике. Рыхлый заметил пропажу и теперь искал во всех направлениях. Скорей всего невольника проверили просто так, на всякий случай, но и это чуть не довело его до инфаркта. Хорошо, что он не прекратил свои хождения к трактиру и уже на третий день, как ни в чем не бывало, бросился навстречу выходящему на порог возчику:

– Вам помочь, господин?

Тот оказался на удивление трезв и всю дорогу тщательно выпытывал у раба подробности вечера, когда его кто-то обокрал. Как понял Готи, пропало не только кольцо, но и еще кое-что. Скорей всего подозрения в воровстве пали на солдат наружной охраны города, которые и в самом деле не удержались от воровства такого невменяемого от пьянки человека. Но самое главное – от Хромого отстали и больше по этому поводу не беспокоили. А со временем и Рыхлый охладел к своей добровольной «шестерке», отыскав себе более сильного и льстивого раба.

После этого Хромой все свои силы бросил на выяснение и классификацию любых слухов, рассказов и намеков. И понял самое главное: рыбками большинство возниц называли проживающих в проливе кашьюри, о которых вполне естественно сведения просачивались и в Каменный город. Ну а кого Рыхлый называл «жирненькими кошечками» – и так было понятно. Материала для надлежащих выводов хватало, и Готи опять вернулся к своей двойной выработке.