Осиротевшее царство

— Вы уходите, Андрей Иванович, рассердились на меня за настойчивость. Не сердитесь… мы скоро поедем в Питер; хоть и не хочется мне туда, но вижу, надо.

— Давным-давно надо, государь!

— И поедем, только, пожалуйста, не ворчите и не сердитесь. До свиданья, Андрей Иванович!.. Уходя, пошлите ко мне дежурного флигель-адъютанта.

Спустя немного в кабинет государя вошёл флигель-адъютант Свечин и, отдав низкий поклон, остановился у двери.

— Что это значит? Сегодня, кажется, не ваше дежурство, а Храпунова? — спросил у вошедшего император-отрок.

— Так точно, ваше величество!

— Где же Храпунов?

— Имею честь доложить вашему величеству, что флигель-адъютант Храпунов арестован.

— Как арестован?.. Кто его арестовал? — с удивлением воскликнул Пётр.

— По приказу его сиятельства, князя Ивана Алексеевича.

— Князь Иван приказал арестовать Храпунова? — удивляясь всё более и более, переспросил государь. — За что?

— Не могу знать, ваше величество!

— Вы путаете, Свечин! Этого быть не может: князь Иван и Храпунов — большие приятели.

— Смею уверить, ваше величество, что флигель-адъютант Храпунов арестован по приказу князя Ивана Алексеевича.

— Странно, довольно странно! Да вот и князь Иван, лёгок на помине. Свечин уверяет меня, что ты приказал арестовать Храпунова, — быстро обратился император-отрок к вошедшему Ивану Долгорукову.

— Он говорит правду, — смело ответил тот.

— Ты приказал арестовать Храпунова? За что?

— Дозволь умолчать об этом, государь!

— Князь Иван, я должен знать причину! — настойчиво произнёс император.

— Я прикажу его выпустить, государь!

— Этого недостаточно. Я хочу знать, за что Храпунов арестован!

Прежде чем ответить, Иван Долгоруков поглядел на императора-отрока и прочитал на его лице досаду и гнев. Таким тоном Пётр никогда не говорил со своим любимцем, а потому последний, опустив голову, тихо ответил:

— Храпунов оскорбил меня, государь!

— За оскорбление полагается суд, Ваня! Что всё это значит? Ведь Храпунов был твоим большим приятелем? — уже мягче спросил Пётр.

— Государь, тут дело моё личное… Храпунова я сейчас же прикажу выпустить из-под ареста, если же я сделал что-либо противозаконное, то прикажите судить меня.

— Полно, полно, Ваня, что ты! Судить тебя? Да разве это можно?.. Мне хотелось только узнать, из-за чего ты повздорил с Храпуновым, ну а если это — секрет, то и не надо, не надо. Только прикажи выпустить Храпунова… Я хотел дать ему приказ к бабушке, в монастырь.

— Он сейчас же явится пред вашим величеством, государь, — проговорил Иван Долгоруков и, откланявшись, вышел с тем, чтобы отправиться на гауптвахту, где в одиночном заключении томился Лёвушка Храпунов.

Его тюрьма походила на квадратный ящик; встать в ней, вытянувшись во весь рост, было невозможно, лечь же можно было только скорчившись. Свет едва проникал через маленькое оконце, находившееся под самым потолком; кроме деревянной, ничем не покрытой койки да стола, в тюрьме ничего не было; в неё сажали только важных преступников; к ним был причислен и Храпунов.

Прошёл день, настал другой, а дверь в тюрьму не отворялась, в неё никто не входил; только с вечера солдат-сторож поставил на стол кружку с водою и положил ломоть чёрного хлеба.

Томимый мучительными думами об участи красавицы Маруси, Лёвушка приходил чуть ли не в отчаяние.

«Где Маруся? Что с нею? Куда завёз её Иван Долгоруков? Кто защитит её?» — эти мысли не давали покоя молодому офицеру и наводили на него страшную тоску.

Но вот загремел замок его тюрьмы, дверь отворилась, на пороге показался сам фаворит, князь Иван; его лицо было бледно и встревоженно.

— Что вам надо, князь? Зачем вы пришли? — гневно крикнул на вошедшего Храпунов.

— Я… я пришёл освободить тебя, — тихо ответил князь Иван.

— Сам сиятельный князь, Иван Алексеевич, царский любимец, пришёл освободить меня! Какая честь для меня! — и Лёвушка желчно засмеялся.

— Прежде чем злобиться на меня и упрекать, ты выслушал бы меня. Я пришёл к тебе с миром, а ты…

— Разве между нами, князь, может быть мир!.. Не мир, а вечная, непримиримая вражда!

— Напрасно ты горячишься, Храпунов! Вражды между нами быть не может, — спокойно проговорил князь Иван.

— Как не может? Ты отнял у меня мою невесту. Лучше бы, князь, ты отнял у меня жизнь.

— Ни слова, Храпунов! Ни слова! С того раза, как твоя невеста была с тобою, я больше не видал её и теперь возвращаю тебе.

— А где она? Куда ты, князь, припрятал Марусю?

— Мои кони свезут тебя к ней. Только прежде чем ехать к Марусе, ступай во дворец к государю.

— К государю, ты говоришь? — удивился Лёвушка Храпунов.

— Да, да, скорее! Но если государь станет спрашивать, за что я приказал посадить тебя на гауптвахту, не говори ему причины… Скажи только, что мы повздорили. Не скажешь, для тебя же будет лучше!

Лёвушка ни слова не возразил на это: он был готов на всё, лишь бы поскорее увидать свою милую.

Через несколько минут он и князь Иван вместе вышли с гауптвахты. Солдаты выстроились и отдали воинские почести царскому любимцу.

— Ты хочешь жениться на Марусе? — после некоторого молчания спросил Долгоруков у Храпунова.

— Да, князь, я решил.