Ошо – путь белых облаков

Ошо занимает вопрос: почему Иисус попросил учеников об этом, хотя прекрасно осознавал, кто Он на самом деле? Он-то осознает, подчеркивает Мистик, но знает также и то, что каждый человек создает образ своего Мастера в соответствии со своими желаниями. И Иисус отражает поиск своих учеников. Ошо утверждает, что Иисус – это факт и смотреть на него следует непосредственно, прямо… «Не делайте из Иисуса экран. Иначе вы увидите, но увидите отражение своих желаний».

Так, Мистик приводит слова Симона Петра: «Ты похож на праведного ангела». Далее Ошо парадоксально утверждает, что, вероятно, такой человек, как Симон Петр, должен быть моралистом пуританином. Он чувствует себя виновным в своей безнравственности. Иначе откуда ему увидеть в Христе противоположное? Для этого надо сначала увидеть что-то в себе…

Симон Петр сказал две очень важные вещи. «Праведный», то есть он сам, боится неправильного, боится впасть в грех, быть безнравственным– вот почему он с Иисусом. «Ангел», то есть Христос, привлекает его тем, что выглядит как ангел, то есть является для Симона Петра символом абсолютного совершенства: чистоты и невинности. И подобное сравнение Иисуса с ангелом во многом объясняет, как христианская церковь сделалась не религией, а моралью. Именно Симон Петр создал эту мораль, ему христианство обязано присутствием понятий вины и греха, положенных в основу церковных догматов. Ошо говорит, что, когда человек слишком занят вопросом, что хорошо, а что плохо, он автоматически становится греховным и виноватым.

Ошо говорит парадоксами. Ошо опровергает один из самых популярных христианских догматов. Его правда в том, что существование абсолютно аморально. Оно ничего не знает о том, что плохо, а что хорошо, поскольку движется в обоих направлениях одновременно. Мораль создается человеком. А с точки зрения беспристрастного бытия, заявляет Ошо, даже сам Бог кажется аморальным. И подходить к Иисусу с моралистическим отношением – значит утратить Его. Что и случилось с Симоном Петром. Он утратил Иисуса полностью, потому что искал морального человека, искал святого, а не мудреца.

В чем для Ошо разница между святым и мудрецом? Мудрец для него так же аморален, как и жизнь, он един с жизнью, он – Христос. Святой же отбирает правильное, отрицает неправильное, то есть живет наполовину, не берет жизнь всю целиком. Святой – это Симон Петр. Он мог стать отличным жрецом, говорит Ошо, мог стать святым, но не мог стать мудрецом, то есть не мог стать Христом.

Следующим ответ Христу давал Матфей. «Матфей сказал: "Ты похож на философа"».

Матфей ищет не мораль, ему необходимо знание, и он надеется, что получит от Иисуса некие ключи от тайн жизни. Однако, приходя к Иисусу, говорит Ошо, бессмысленно искать принципы, теории, системы, философии. Бессмысленно приходить к Нему в поисках знания, потому что Иисус – не человек знания, Он человек бытия. Его слова полны глубокого смысла, но уделять внимание нужно не словам, а существу. Если же, подобно Матфею, мы приходим к Иисусу с «теоретическим» умом, мы это существо утрачиваем.

Вы спросите, в чем разница между «человеком знания» и «человеком бытия»? Как вы помните, для Ошо знание – это нечто позаимствованное, поверхностное, а следовательно, мертвое. Иисуса никак не назовешь поверхностным и мертвым, для Мистика Он– «абсолютно живой», самореализованный. Для Ошо Иисус не «мудрый человек», а сама мудрость. Мудрым человеком можно стать, и не будучи просветленным.

Ошо верно подмечает, что Иисус был очень молод, у Него в действительности не было такого уж большого жизненного опыта, Он был мудр не по человеческим меркам. Но Он знал то, что есть сама основа жизни, «Он достиг корня». Матфей, эту основу жизни утративший, из учения Иисуса, по выражению Ошо, «закрутит теории»: он соберет заметки, он будет записывать все, что говорит Иисус, он создаст свое Евангелие – но, «закрутив теории», утратит Христа.

Есть еще Фома – самый близкий к Иисусу ученик. «Фома сказал ему: "Господи, мои уста никак не примут сказать, на кого Ты похож"». Он – самое большее, что возможно в иудейской культуре, утверждает Ошо. Он все еще пытался говорить, стремясь выразить невыразимое. Но приблизился ли он через это к Иисусу? Нет.

И Фома, и Матфей, и Симон Петр становятся образами символическими. Ошо видит в них не только три основные человеческие попытки безуспешно постичь Иисуса, три безупречных способа отдалиться от него, Ошо видит в них драматические основы иудаизма: пытаясь постичь истину, они бросают в нее камень.

В том, что иудеи распяли Иисуса и так и не поняли, что на самом деле распяли себя, для Ошо очевидна завязка многовековой драмы еврейского народа. «И с тех пор горит огонь, и они уклоняются, бегут от огня – но он следует за ними». Потому что истину, утверждает Ошо, нельзя распять, ее нельзя сжечь. В этом смысле Иисус не был распят. В истину можно швырять камни – но ее нельзя поранить.