Ошибочка вышла

Я закончила, тяжело дыша. Все, что накипело во мне за последние несколько месяцев, наконец-то было произнесено, и теперь я чувствовала самое что ни на есть настоящее облегчение.

— Взрослая? — фыркнула мама, а после из её рта вырвался противный фальшивый смех. — Взрослой ты будешь тогда, когда будешь жить на свои деньги. А пока, дорогая моя, не перечь матери и иди собирать вещи, — договорив, она развернулась, словно смотря, что стоит забрать из вещей домой, однако я была настроена решительно. Разговор был окончен для нее, но отнюдь не для меня.

Сжав крепко челюсти, направилась твердым шагом в коридор и, достав из рюкзака кошелек, вернулась на кухню.

Достав карточки и деньги, положила их на стол, а после, гордо приподняв подбородок, властно изрекла:

— Я больше не нуждаюсь в вашей помощи.

На долю секунды я заметила в лице матери страх, затем смятение, а после безоговорочную ярость.

— И что ты будешь делать? — скептически приподняв брови, язвительно выплюнула она. — Бомжевать? Попрошайничать?

— Это больше не ваша забота, — сглотнув ком в горле, произнесла. — Я спешу, так что думаю, тебе пора.

Она еще хотела что-то сказать, однако гордость ей не позволила. Зло зыркнув глазами, мама взяла карточки, деньги и, сжав руки в кулаки, удалилась, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.

Опустила руки на стол, тяжело дыша. Глаза на мокром месте, руки дрожали и, как бы я не пыталась всеми силами сдержать истерику, из меня вырвался всхлип. Сперва один, затем второй, а после я была не в силах остановить слезы.

Я знала, что однажды подобный разговор настанет. Но, как оказалось, вовсе не была к нему готова. Я чувствовала себя разбитой и даже униженной. Я больше чем уверена, что мать ушла только потому, что ожидала, что через пару дней буду стоять под дверью ее квартиры и просить прощение за свое «неподобающее поведение».

Шмыгнула носом, а после глубоко вздохнула.

«Я что-нибудь придумаю», — решила для себя.

***

Поднявшись на этаж, я позвонила в звонок.

Я знала, что немного задержалась сегодня, но нужно было прийти в себя.

Мама лишила меня средств к существованию. И, вероятно, папа мне тоже не поможет. Как бы сильно он меня ни любил, но против генерала в юбке не пойдет. Впрочем, я и не смела надеяться.

К слову, мне не довелось работать ни одного дня в своей жизни. Так уж получилось, что я несколько балованный ребенок. Полагаю, мне придется нелегко. В голове ни единой мысли. Конечно, нужно найти работу, и, возможно, в таком случае мать, наконец, станет мне доверять, но кто возьмет меня, ничего не умеющую делать, кроме как петь? Опыта работы нет, готовила я так себе, разве что танцевать умела. И не постесняюсь сказать, что довольно неплохо. М-да, не густо.

«И кто меня, такую неумеху, возьмет?» — усмехнулась про себя.

Дверь открылась, тем самым отвлекая меня от грустных мыслей.

— Привет, — улыбнулась Камила, — проходи.

— Привет, — со вздохом произнесла, заходя и между тем разматывая шарф, — прости, что задержалась.

— Ой, да ничего, — махнула рукой подруга, а затем, хихикнув, добавила: — Я не скучала, меня тут мальчики развлекали.

— Мальчики? — нахмурившись, переспросила.

— Да… — начала было она, однако закончить ей не дал пронзительный вопль.

— Го-ол! — послышался такой знакомый голос, а мой глаз в свою очередь задергался.

«Вот же козел!» — мысленно уже убивала парня, что сидел в гостиной. Очевидно, свое слово он держать не умеет. Нахал! Свиная морда!

Вероятно, мне все же не удалось скрыть свою реакцию, и Камила поспешила тотчас же поинтересоваться:

— Что такое?

Я прикусила губу, не зная, что сказать. И, начав расстегивать куртку, пробормотала что-то отдаленно похожее на «ничего».

Камила прищурилась, а затем, так и не получив ответа, вздохнула и пожала плечами.

— Понимаю, ты хотела заниматься в тишине. Я сейчас попрошу мальчиков уйти.

Девушка уже собиралась идти в гостиную, как я тотчас же схватила ее за руку, тем самым останавливая.

— Не нужно, — произнесла, а затем извиняющимся тоном добавила: — У меня просто плохое настроение. Мама… — начала я, как меня прервали.

— Зайка, иди, целуй своего победителя, — донеслось из гостиной.

Из меня вырвался смешок, и я, улыбнувшись, сказала:

— Потом.

— Зайка! — вновь донеслось из гостиной, и Ками, помотав головой, крикнула:

— Иду!

Раздевшись, пошла следом за Камилой. На развалившегося бессовестного Тима ровным счетом не обратила никакого внимания. Уже слышала его голос.

Произнеся дежурное «привет», я ждала, пока Камила отклеится от своего «героя» и мы, наконец, приступим к делу.

Нет, они, безусловно, милые и все такое, но сейчас мне хотелось поскорее выйти из этой комнаты. К слову, Тим не отрывал от меня взгляда. И на секунду мне даже показалось, что он хочет мне что-то сказать. Впрочем, мне показалось.

— Как дела? — спросил Глеб, оторвавшись от своей ненаглядной, но по-прежнему не выпуская из рук.

— Ну, бывало и лучше, — слабо улыбнувшись, произнесла.

— А чего так?

— Та, неважно, — махнув рукой, буркнула я.

— Баринов, — прикрикнула Камила, на что в ответ услышала хриплый смех.