Ошибки (Перевод Н М Берновской)

- Луиджи, Луиджи, проснитесь! - закричал барон и потряс итальянца за плечо. Но тот никак не мог стряхнуть с себя тяжёлую сонливость. Наконец, повинуясь настойчивым требованиям барона, он рассказал, что вчера вечером, с позволения господина барона, видимо, из-за большой усталости после путешествия господин барон были несколько не в голосе - что случается и у лучших певцов - и, надо признать, издавали очень непривлекательные звуки. Это заставило его тихонько взять гитару из рук господина барона и пропеть несколько благозвучных итальянских канцонетт. Под них господин барон крепко заснули в не очень удобной позе, сидя на подвёрнутых ногах на восточный манер. Он же, вообще-то не любитель спиртного, позволил себе допить немножко шампанского, оставленного господином бароном, и также впал в глубокий сон. Ночью ему казалось, что он слышит глухие голоса и кто-то трясёт его с силой. Проснувшись наполовину, он как будто бы видел в комнате каких-то чужих людей и слышал женский голос, говоривший по гречески, но колдовская сила вновь заставила его закрыть глаза, он заснул, как убитый, и спал, пока вот сейчас господин барон его не разбудили.

- Что это значит? - вскричал барон. - Это был сон или правда? Был ли я действительно с нею, счастьем моей души, на пути в Пафос и дьявольская сила совлекла меня на землю? Ха! Я утону в этих тайнах! Может быть, меня схватил жестокий сфинкс, чтобы швырнуть в бездонную пропасть?! Или я...

В этот момент, прерывая монолог барона, вошёл охотник вместе с портье. Они рассказали странную историю, случившуюся ночью.

С последним ударом часов, пробивших полночь, рассказали они, подъехала дорожная карета, очень красивая и тяжело нагружённая. Из неё вышла высокая дама с густой вуалью и спросила на ломаном немецком языке с большой настойчивостью, не остановился ли в отеле иностранец, приехавший сегодня днём. Портье, который тогда ещё не знал имени господина барона, мог сообщить только то, что действительно в этот день приехал красивый молодой человек, которого по одежде можно было принять за юного путешественника из богатой семьи, армянина или грека. "Тут дама выразила величайшую радость и воскликнула несколько раз подряд: "Экколо, экколо, экколо!", что означает, согласно немногим словам, известным мне из итальянского: "Это он, это он!" Дама потребовала, чтобы её немедленно отвели в комнату барона, всё время повторяя, что приехавший господин - это её супруг, которого она ищет уже больше года." Именно поэтому портье очень сомневался, надо ли выполнять её требования, потому что, кто знает... Тут-то он и разбудил охотника и лишь, когда тот назвал господина барона по имени и торжественно поклялся, что господин барон не женаты, они спокойно поднялись в номер господина барона и нашли дверь не запертой. Рядом с дамой всё время находилось нечто, а что это такое, нельзя было понять, но так как существо передвигалось на двух ногах, то можно было подумать, что это маленький престранный человечек. Дама подошла к господину барону, крепко заснувшему, сидя на софе, потом отшатнулась, как будто в ужасе, и громко произнесла несколько слов на непонятном языке таким тоном, что им стало не по себе, а то, что подошло за нею следом, нагло захохотало. Тут дама откинула вуаль, посмотрела на него, портье - глаза её сверкали гневом - и сказала нечто такое, что невозможно повторить из почтения к господину барону.

- Выкладывай, - сказал барон, - я должен и желаю всё знать!

- С милостивого соизволения господина барона, - продолжал рассказывать портье, - дама сказала следующие слова: "Болван! Это вовсе не мой супруг! Это тот бездельник из Тиргартена!" Господина Луиджи, который очень громко храпел, они пытались разбудить, чтобы дама могла с ним поговорить, но это оказалось невозможным. Дама собралась уходить, но в этот момент увидела маленький голубой бумажник, лежавший на столе. Она схватила бумажник, положила его в руку господина барона и встала на колени возле софы. Очень странно было видеть, что господин барон улыбнулись во сне и подали даме бумажник, который она тотчас спрятала на груди. Тут она подхватила на руки странное существо, которое следовало за ней, с невероятной скоростью спустилась с лестницы, села в карету, и карета понеслась прочь.

К этому портье ещё добавил, что, назвав его болваном, дама нанесла ему глубокое оскорбление, ему, который вот уже тридцать лет носит ленту и шпагу, ничем не запятнав своей чести, однако он готов претерпеть много новых оскорблений, если только за это ему будет дано ещё хоть один-единственный раз увидеть образ, прекраснее которого он ничего не знает в жизни.