Читаем Ошибка в объекте полностью

- Но что тому причиной, вернее - кто?

- Вот этого я так и не смог добиться от него. Что касается Ватутиной - она случайная жертва. Почему - я уже объяснил. А трюк с шампанским, уход к врачу это Лещенко специально...

Агеев замолчал.

- Еще вопрос, - сказал я. - Когда, по-вашему, он подсыпал яд в горилку с перцем?

- Пока не знаю, - признался следователь.

- Это очень важно, - подчеркнул я. - Вспомните, он и в поезде предлагал своим попутчикам выпить горилки. Если она была уже отравленная, то ваша версия не выдерживает никакой критики. Карасик - далеко не спортсмен, - усмехнулся я. - Не говоря уже о Ватутиной.

- Понимаю, Захар Петрович, - согласился следователь. - Этот момент самый слабый.

Я видел, что Карапетян не терпится вставить свое слово, и попросил высказать свои соображения.

- Не могу опровергать или поддерживать Виктора Сергеевича... Замечу по поводу того, почему Лещенко решил пить шампанское. Понимаете, он - пьяница! Вернее, страдает запоями. Для такого человека самое страшное - начать. Потом невозможно остановиться... Лещенко прекрасно знает эту свою 5 слабость. В поезде он тоже пил только о шампанское.

- Для чего же тогда взял горилку с перцем, а? - спросил следователь.

- По привычке, - сказала старший лейтенант. - Чтобы в поезде не скучать...

- Но ведь две бутылки! - подчеркнул Агеев. - Если запойный - загудит надолго...

- Он купил одну. Другую купила ему жена, - напомнила инспектор.

- Тоже мало логики, - вздохнул следователь. - Берет с собой водку и не пьет... Знаете, Захар Петрович, я вот думаю: может, он приготовил яд для себя? Помните, Ватутина сказала, что у него семейная драма.

- А убил других. Непонятно. И для чего ехать к морю, когда можно и дома?

- Сразу не решался. А уж в санатории, после стычки с Ивановым и Вачнадзе, использовал припасенное для себя. В порыве гнева.

- Семейная драма, - повторил я. - А не могла ли подсыпать яд в горилку его жена?

- На месте, в Шостке, отравить мужа было вернее, - сказал следователь. - А тут риск убить ещё и других людей, совершенно неповинных...

- А что, если яд в бутылку попал на винно-водочном заводе? - подала голос Карапетян, внимательно следившая за нашей беседой.

- Ну, это уж совсем невероятно! - развел руками Агеев.

- Я только в качестве предположения, - сказала Кармия Тиграновна. Вспомнила, в "Литературной газете" статья была... Один оператор на ЭВМ специально ввел в машину программу с ошибкой... Многим попортил нервы да и урон большой нанес.

- Зачем ему это было надо? - удивился следователь.

- Посчитал, что обидели его на службе. Отомстил.

- Ну что ж, - как бы подытожил я наше совещание, - сейчас самая важная задача - проследить путь этих двух бутылок с горилкой. В каких местах и руках они побывали. Вы со мной согласны?

- Если наш дорогой инспектор возьмет на себя труд отправиться в Шост-ку, сказал Агеев.

- Выеду сегодня же, - с готовностью ответила Карапетян.

- А я хотел бы ещё раз допросить Лещенко и Ватутину, - поднялся следователь.

Есть семейные драмы тайные. Их скрывают от друзей, близких. Даже ухитряются держать в неведении соседей. И всем кажется: живут любя в благодати и согласии.

Неустроенность в семье Лещенко не была секретом для окружающих. В этом Кармия Тиграновна Карапетян убедилась с первых своих шагов в Шостке. Даже участковый инспектор знал, что Лев Митрофанович и его жена Лариса не живут одной семьей, а только сосуществуют.

Более определенно по этому поводу высказался старший брат Лещенко Дмитрий, которого в первый же день разыскала Карапетян.

Они встретились в больнице, где Лещенко-старший работал анестезиологом.

Инспектор угрозыска и Дмитрий Митрофанович расположились на скамейке в укромном уголке больничного двора, похожего на парк.

- Лева помешался на Ларисе, когда ещё учился в институте, - рассказывал врач. - Не пропускал ни одного соревнования, на котором она выступала. По ночам торчал под окнами её дома...

- Каким видом спорта она занималась? - спросила Карапетян.

- Плаванием... Когда брат окончил институт и поступил работать, он сделал ей предложение. Лариса отказалась. И все-таки он продолжал ходить к ним домой. Кажется, только на третий раз она согласилась стать его женой. Короче, добился своего. Как говорят, не мытьем, так катаньем. Через семь месяцев у них родилась Майечка. Девочка славная, ничего не скажешь. Лева в ней души не чает... Года три Лев и Лариса прожили вроде спокойно. А потом началось.

Лещенко замолчал: воспоминания, видимо, были не из приятных.

- Разлад в семье? - осторожно спросила Кармия Тиграновна.

- А лада, по-моему, никогда и не было, - грустно ответил Дмитрий Митрофанович. - Мне до сих пор непонятно, почему Лариса вышла за брата? Ведь знала, что не любит его...

- Из чего вы это заключили?

- Я врач, Кармия Тиграновна. И то, что рассказывал мне Лева, указывало на это.

- Брат был с вами откровенен?

- Мы очень дружили. И дружим. Понимаете, однажды Лев признался, что как женщина Лариса к нему холодна. Он страдал, начал пить, но любил её по-прежнему...

- Может, у неё такая конституция? Встречаются ведь женщины такого типа. Фригидные.

Перейти на страницу:

Похожие книги