Ошибка в энциклопедии

Финиш. Опекун, увидев свой номер, бросается к велосипедисту, принимает из его уставших рук машину, тут же заботливо накидывает плед (не простудился бы), дает напиться, отводит к умывальнику, проводит в отель — словом, сделает все, чем может быть полезен товарищу.

Павел залеплен пластырем, ссадины густо замазаны йодом.

— Содруг, как? — участливо спрашивают из толпы.

— Молодец, Востряков! — приветствуют его советские «болельщики в квадрате» (так кто-то метко их окрестил — свои болезни лечат и за команду болеют). Они принесли цветы, предлагают, захваченные еще из дому сладости.

Утром на разборе у тренера, где обсуждался тактический план ведения борьбы на этапе, Вострякову поставлена задача только дойти, не думая о времени.

Стартуем. Команда наша идет, как задумано. Уже с половины трассы начинаются неприятности: главным образом проколы.

А Павел Востряков, как влился после старта в основную группу, так и идет. Не может он себе позволить «кататься», знает: все может случиться. И случилось!

К концу этапа неудачи так раскидали по трассе наших ребят, что только Павел один лишь смог стать тем третьим в зачете команды, чтобы она не потеряла звания лидера.

Часто пишут: «Забыв о своей боли…» Легко сказать, а вот как «забыть», преодолеть ее?

Востряков сумел. Услышав от тренера: «Паша, выручай!» — он еще увеличил скорость.

Попытка, еще одна, и он вырывается из большого клубка, увлекая за собой нескольких гонщиков из «неопасных» команд.

Надо нагнать группу, где идут основные конкуренты — поляки.

Нагнал да так зацепился за них, что те не могли освободиться от Вострякова до самого финиша.

Ребята не знали, как Павла отблагодарить, а он только отмахивался:

— Да ну вас, нежности разводить!..

А сам обнял очередного опекуна, чтобы не упасть от усталости, и жадно приник к фляжке с кофе.

Последний, решающий этап IX велогонки мира: Брно — Прага.

Теперь уже все журналисты, а ими набито несколько машин, так и вьются около головной группы.

Набрасываю в блокноте план итогового репортажа, вспоминаю основные события и в то же время не спускаю глаз с гонщиков. Наши впереди, и времени на репортаж мне не пожалеют.

В голове гонки Клевцов, в группе, что поотстала, — поляки и тоже наши: Колумбет, Чижиков, Востряков (!).

Этот день помню так, будто все происходило вчера.

На каждом этапе, чтобы сохранить высокую скорость, устраиваются промежуточные — «лётные» — финиши. За выигрыш — три солидных приза. Заманчиво!

На последнем этапе два таких финиша.

Подходим к первому. Что же Клевцов? Почему так спокоен? Его спутники рывком бросаются на штурм, а Клевцов даже не вступает в борьбу!

Мне обидно, но некому излить свое чувство — в машине нет никого из наших советских журналистов.

«Нет сил, бережет себя», — подумалось тогда.

И на втором финише повторилась та же картина. Хорошо хоть, не отрывается Клевцов от лидеров, держится.

До Праги шестьдесят километров. На обочину съезжает Чижиков — прокол.

Сорок километров до финиша. «Завал!» Снова сшибают избитого Вострякова, его машина искалечена.

— Машину! Машину! — потрясает кулаками Павел.

К счастью, наша техничка рядом. Но как только поляки увидели, что в группе остался всего лишь один Колумбет, они тут же сильно прибавили скорость. Это последняя возможность вырвать у нас победу. Накануне они проиграли сразу десять минут, но такое может повториться и с нами.

Мы медленно проезжаем мимо Вострякова, и уже не только я, даже иностранные журналисты подбадривают спортсмена, завоевавшего своим мужеством всеобщее уважение.

Неужели упустим победу?! Где же Вершинин, Чижиков?

Уговариваю коллег остановиться, чтобы увидеть положение на трассе. Согласились.

Смотрю на часы. Ужасно! Разрыв уже больше трех минут.

Вот они наконец!

— Ребята, надо работать: Павел отстал — завал! — кричу им что есть мочи.

Слышали или нет?.. Им еще подскажут, наверное, из технички, хотя она тоже не может отставать-надо страховать идущих впереди.

Едем, снова обгоняем Вершинина и Чижикова.

Опять кричу. Кажется, Виктор кивнул головой?

Нагоняем Вострякова. Какой же он героический парень — вот-вот достанет головную группу…

Пока мы мотались по трассе, приблизился финиш. Пора в Прагу.

…Колумбет на месте, хорошо идет Клевцов. Он все еще в группе лидеров, почти двести километров возглавляет гонку.

— Женя, милый!..

Снова стадион. У моего микрофона заботливо приготовлена подставка, чтобы лучше был обзор.

— Поздравляю! — говорит техник.

— Спасибо, рано еще. Можно начинать?

— Все готово.

По радио сообщают: впереди чехословацкие гонщики Кршивка и Чохой.

Какой овацией ответил на эту весть стадион! Я даже не слышу себя… А Клевцов?..

— …Только что передали по радио — впереди два чехословацких гонщика. Они уже на улицах Праги, за ними должен идти Клевцов, но где же он?..

И тут в мой репортаж включается диктор стадиона:

— На подъеме советский гонщик Клевцов нагнал Кршивку и Чохоя, они вместе идут к стадиону.

— Вы слышали, поняли? — продолжаю репортаж. — Наш Клевцов сейчас будет на стадионе вместе с двумя чехословацкими велосипедистами!

Вот они проходят ворота… Нет, не все — всего лишь один. Не вижу, кто… Кто же?..

Клевцов!