Ошибка Улья

— А точнее если быть, — начал Леший, осматривая заведение, — за аншлаг в твоем заведении?.. Народ, наверное, повалил после боя сюда, бутылки вон пустые, смотрю, стоят, и все свеженькие, не пылинки…

— Ну и не без этого, — разулыбавшись во все 32 зуба развел руками бармен. — Торговля пошла, почему бы и не поставить пару кружек тем, кто поспособствовал этому…

— Понятно, — шумно сглотнув, еле выдавил Кнехт, потому что в этот момент из кухни появилась давешняя «дочка» в вызывающе короткой юбке, которая была, к слову сказать, короче, чем у сержанта ремень. При виде такого «костюма», Леший сжал кулаки и вновь пристально посмотрел на владельца бара.

— Ты это, — начал тяжело он, давя внутри себя нахлынувшую злобу, косо посматривая на ребенка, переводя взгляд на бармена.

Девчушке на вид было лет 16–18, она была как раз того же возраста, что и Катя… Леший печально вздохнул… Катя — девочка из его мира, которую он должен был защищать, оберегать, а вместо этого он, охваченный горечью потери, бросился во все тяжкие, покинув свой городок ради одной единственной цели: убивать тварей, и не важно, живых или уже однажды мертвых, в результате оказавшись здесь… Он на мгновение представил, как вот такой жиробас наряжает его девочку в такое «платье» и заставляет носить выпивку среди похотливых мужиков, которые так и норовят ухватить ее за какое–нибудь место… Снайпер ощутил сильный укол внутри себя. Воспоминания о доме были болезненными. Они пришли впервые с момента, как он провалился в этот трижды проклятый мир. Официантка беззаботно несла, покачивая бедрами и внушительной для ее возраста грудью, огромную кастрюлю мяса, которое еще шкварчало раскаленным жиром. Схватить кастрюлю, — думал Леший, прикидывая дальнейшее развитие действий, и проломить ей череп этому уроду…

— Тихо, тихо, — поднял руки толстяк и даже слегка отстранился. — Ты чего завелся–то?!

— Ты, — уже рычал Леший, перехваченный могучей лапищей напарника, — ребенка… В таком виде…

— Сам ты ребенок! — донесся внезапно ангельски красивый голос от милого создания. — Так–то мне уже 21! — проговорило чудо, смешно сузив свои огромные голубые глаза и сжав губы.

Леший перевел взгляд на девушку, которая невозмутимо поставила кастрюлю перед посетителями и степенно удалилась.

— А–а–а-а-а! — весело рассмеялся бармен наконец. — Вооот про что ты! Дружище, — он указал пальцем на девушку, — это Стикс, здесь все намного старше, чем кажется. Ты новенький что ли?

Великан кивнул за Лешего, усаживая напарника на место.

— Двое суток как в Стиксе, — добавил он.

На этот раз пришло время бармену удивляться. Он округлил глаза, подался вперед. Девушка, уже почти скрывшаяся в дверном проеме, замерла, подалась назад, выглянув из кухни.

— Да ну? Не брешешь?!

Великан отрицательно покачал головой. Вздохнул.

— Квазом назовешь, нос в щеки вобью, а голову в плечи!.. Меня ученые моего мира таким сделали, — сержант поиграл огромными мышцами.

— А–а–а-а–а–а, — понимающе протянул бармен и, почесав лоб, продолжил, — тогда понятно, чего он так… — Ты это, — хозяин заведения обратился к снайперу. — Это ж Стикс… Тут некоторые не один десяток или даже сотню лет живут и при этом не меняются. У нас принято говорить не возраст, а индекс возраста. Это то, сколько ты времени в Стиксе уже живешь… Так что, не удивляйтесь, здесь 23-летний на вид парнишка легко может сказать 60-летнему старику «сынок» и будет при этом прав. Анжелка, например, провалилась сюда 4 года назад. Дара особого не имеет, потому работает у меня. У тебя дочка? — спросил бармен внезапно, заглянув, как показалось Лешему, ему прямо в душу, через глаза, но тут же отшатнулся, поморщившись, приложил руку к вискам и тихо зашипел от боли. — Мать, вот это блок!.. Аж откат словил… Извини, — вновь поморщившись, проговорил бармен. — Не полезу больше в голову. Извини, еще кружка за мой счет… Так кто у тебя? Дочка? Жена? Подружка, что ты так вскинулся?

— Не важно, — буркнул снайпер, беря огромный кусок мяса, запихивая его в рот.

Лешего помаленьку отпускало, он постепенно приходил в себя. Приступ ярости, охвативший его внезапно при виде такой картины, отступал.

— Так вот, — вновь продолжил бармен, — я Анжелку–то, не думайте, сам не трону и никому в обиду не дам! Народ тут, конечно, крутой, брутальный и либидо у жителей Стикса ого–го! — Мужик сжал кулак, приложил руку к пузу, как бы показывая это самое «либидо». — Но тут она у меня под защитой. Заезжие, бывает, конечно, руки распускают, но мы их быстро успокаиваем, — мужик кивнул на спрятанный под краем стойки дробовик, — а местные и так в курсе. Кому девочек надо, тут рядом за стенкой есть всякие, — бармен понизил голос до шёпота, — даже мальчики… — тут уже великан сжал свой кулак, не выдержав. Бармен весело рассмеялся. — Что ж вы такие смешные–то… Простите уж старика, но видите, потрепаться не с кем, мужики в рейды собираются, а вы как дети малые, на все агритесь… — хозяин с тоской осмотрел пустой бар, печально вздохнул. — Я тоже таким поначалу был, а теперь, видите, совсем вкус жизни потерял… Закостенел.