Читаем Ошибка Творца полностью

Очередной парадокс – я же предупреждал, их будет много. Ведь парадоксы – это дьявольская игра, а евгеника, уж если на то пошло, должна быть его любимой игрушкой. Итак, парадокс – Америка, опередившая в предвоенные годы все государства Европы в продвинутости своей евгенистической политики, но осудившая преступления нацистских врачей – я, кстати, все вглядывался в их фотографии с Нюрнбергского процесса – такие хорошие, нор-маль-ны-е лица, – продолжала увлекаться «золотым сном человечества». «Закон об уродах» отменили в Чикаго только в 1972 году. А действовать он начал в 1867-м. То есть был принят всего двумя годами позже окончания Гражданской войны в США и действовал до года, когда «Маринер» прислал землянам первые фотографии с поверхности Марса. Согласно этому закону «искалеченным, изуродованным, больным и другим людям, чей внешний вид вызывает отвращение, запрещено появляться в публичных местах под угрозой штрафа от 1 до 50 долларов за каждый подобный проступок». Но не появляться было недостаточно. Уроды не должны были плодиться. В этом, как всегда, виноваты были женщины. Более прицельно – женщины из бедных слоев населения и цветные. В том же 1972-м стало известно о принудительной или тайной стерилизации по крайней мере двух тысяч черных женщин. Индейские скво тоже подвергались этой процедуре – им, уже во время родов, отказывались предоставлять медицинскую помощь, пока не согласятся на стерилизацию. Часто бедняги давали свое согласие просто потому, что не понимали языка, говоря только на наречии своего племени. Впрочем, американцы были далеко не единственными…

<p>Андрей</p>

На Петровку Маша приехала уже в отличном расположении духа.

– Как думаешь, он извинится? – спросила она, садясь напротив.

– Анютин-то? – хмыкнул Андрей. – Не знаешь ты нашего полковника. Но некоторое время будет чувствовать себя виноватым.

– Думаю, нам следует это использовать, – нахмурилась Маша. – Смотри: с перерывом от двух недель до месяца погибают несколько человек. Все они крутятся в области, которую приблизительно можно обозначить шоу-бизнесом в крайне общем его понимании, охватывающем и телевидение, и кино, и модные показы. Мы еще не знаем, были ли эти люди знакомы меж собой, но я почти уверена, Надя Шварц знает их всех, а ее отец, как ты помнишь, хранил список с инициалами трех из погибших. Значит, у нас есть два возможных пути.

– Первый: выяснить связь между тремя жертвами и Надей.

Маша кивнула:

– Второй – копать сугубо в направлении Бориса Шварца, единственного человека, объединявшего всех известных жертв. И еще, – Маша помолчала, – надо попытаться найти этого частного детектива, Андрей.

Андрей скривился: легко сказать – найти! Сколько их в многомиллионном городе: работающих под прикрытием контор мелких и покрупнее, официальных и «серых», а сколько тех, кто трудится вообще «вчерную», никому не давая отчета и уж точно не платя налогов? Маша умоляюще на него посмотрела, и он сдался, кивнул:

– Хорошо, попробую. А как ты планируешь приступить к истории со Шварцем? – Андрей улыбнулся: – Рассчитываешь выбить себе командировку в Америку? Предупреждаю – не такое уж у Анютина бешеное чувство вины, чтобы раскошелиться…

Маша покачала головой:

– Не хочу в Америку. Пока, по крайней мере. Не было у нас никаких зацепок ни по одной из жертв, связанной со Штатами. Поищем сначала здесь – прошерстим всех знакомых, знакомых знакомых. – Она задумалась. – Хотя один звонок за океан я все же сделаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги