Ошибка сыщика Дюпена. Том 2

Упорный и упрямый, нетерпеливый и высокомерный, Кокрейн не мог нравиться начальству и оставался непокорным и беспокойным, одинаково бесстрашно боровшимся с врагами на море и продажными чинушами из Уайтхолла. Он родился спустя 17 лет после Нельсона, и ему довелось лишь однажды встретить великого флотоводца. Но морем заболел еще ребенком, когда как-то стащил из дома пару дорогих простыней и соорудил из них паруса. У родителя насчет сына были свои планы — отец, девятый лорд Дан-дональд, давно имел офицерский чин в пехотном полку и хотел, чтобы его отпрыск поступил именно в этот полк. Но тут вмешался дядя, капитан флота. Он тайно внес имя племянника в судовой журнал в качестве своего стюарда. Так юный Том Кокрейн стал гардемарином, хотя ни разу еще не видел своего судна. Такая практика тогда существовала, хотя официально и не поощрялась. Но вот настал, наконец, день—27 июня 1793 года, когда молодой Кокрейн, сломив сопротивление отца, появился на палубе «Лани», небольшого корабля флота его величества. Видимо, именно в это время он встретил лорда Нельсона и услышал от него совет, которому следовал всю жизнь: никогда не избегать маневра, всегда нападать первым. Вскоре ему представилась возможность на деле воспользоваться этим советом.

После «Лани» Кокрейну доверили командование судном «Фетис», которое входило в эскадру адмирала Мюрреля, не раз ему приходилось вступать в стычки с французскими судами.

Над Европой уже нависала тень Наполеона, успешно действовавшего против сардинцев и австрийцев в Италии. Только на море французам не везло. Нельсон оказался более удачливым в морских баталиях. Получил назначение на передовые рубежи морских операций и лейтенант Кокрейн. Его новый корабль «Быстрый» участвовал в блокаде порта Кадис, потом отправился к Мальте, где под британским командованием находился полк французских роялистов. Однажды его офицеры организовали бал-маскарад. Кокрейн купил билет и, нарядившись в шутку английским моряком, в грязной робе явился на бал. В дверях его задержали и не позволили войти в зал. Напрасно он убеждал, что на нем только маскарадный костюм, такой же, как любой другой, будь то наряд паши или турецкого пирата. Появившийся офицер — главный распорядитель бала, вытолкал его взашей за дверь. Это было слишком, и Том пустил в ход свои кулаки. Подоспевшие солдаты его скрутили и посадили под замок. Когда выяснилось, в чем дело и кто он есть на самом деле, от него потребовали извиниться перед офицером. Возмущенный Кокрейн заявил, что лорд никогда ни перед кем не извиняется! В результате последовал вызов на дуэль. Они стрелялись на следующий день. Пуля француза задела ребро Тома. Он же угодил противнику в бедро, не причинив большого вреда. Честь была спасена, сатисфакция состоялась, и они расстались друзьями.

«Быстрый» вновь отправился в море докучать французам и их испанским и итальянским союзникам. За тринадцать месяцев плавания «Быстрый» с экипажем из 6 офицеров и 84 матросов захватил около пятидесяти кораблей и послал на дно примерно столько же, пленив пятьсот матросов и добыв семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов.

Но однажды судно постигла неудача. Его окружили три французских фрегата. «Быстрому» не удалось, несмотря на личное мужество и смелость экипажа, оторваться от противника. И тогда Кокрейну пришлось спустить флаг, после чего последовали церемониальные рыцарские жесты, которые в те времена еще были возможны. Капитан-победитель отказался принять шпагу Кокрейна, которую тот начал было отстегивать. Последовали слова: «Я не приму шпагу от офицера, который в течение столь долгих часов вел борьбу с невозможным. Прошу вас сохранить шпагу и остаться при ней, хотя вы и являетесь моим пленником».

У лорда Кокрейна не было в общем-то оснований для стыда из-за постигшей его неудачи. Но лорды из Адмиралтейства думали по-другому. Его осудили за потерю судна. Правда, вскоре оправдали. Поводом к этому послужило письмо его дяди адмирала первому лорду Адмиралтейства Сент-Винсенту, в котором тот напомнил о блестящих победах своего племянника. В частности, о том, как был захвачен им крупнейший испанский фрегат «Эль Гомо». На борту грозного фрегата находилось тогда 319 матросов, у Кокрейна же—54. Талантливый на всевозможные хитрости, он поднял на своем судне флаг США и прежде, чем обман обнаружили, «Эль Гомо» был взят на абордаж. Его матросы, вымазанные сажей, с абордажными саблями в зубах попрыгали на палубу испанца, завязав рукопашную схватку. Тем временем Кокрейн метким пушечным выстрелом сбил флаг на мачте противника. Решив, что командир сдался, испанцы прекратили сопротивление.

Кокрейну было в то время двадцать шесть лет. После трех лет отсутствия он оказался на родной земле, завоевав репутацию отчаянного смельчака и умелого морехода. Мог ли он предполагать, что здесь, на суше, ему придется вести битвы ничуть не менее опасные— за справедливость и торжество правды.