Ошибка просветления

Не то чтобы все вы должны были сжечь все религиозные книги и снести все храмы. Это слишком глупо, слишком смехотворно, потому что все, что представляют собой храмы и религиозные книги, находится в человеке, а? – оно ведь не снаружи. Так что нет смысла сжигать все эти библиотеки и делать костер из всех этих религиозных книг, как это сделал Тамилиан Рамасвами Найкер, – это слишком глупо; это не выход, понимаешь.

Так вот почему Бог не имеет отношения к делу – потому что человек должен полагаться все больше на свои собственные ресурсы. Наследие, о котором вы говорите, породило нынешнего человека, все, что есть в нем. И не то, что в Упанишадах, не то, что… Все эти учителя – то, что они думали, что испытывали, все это составляет часть этого человека. Оно должно выразить себя в новой форме, иначе не оченьто…

Если вы говорите о Боге, это совершенно бессмысленно; каждый становится верующим или неверующим, а в конце концов оказывается дерущимся на поле боя. Какой смысл в их возрождении ислама? Что такое ислам, о котором говорят все эти люди? Они и между собой дерутся, эти подразделения, точно так же как индуисты, их мелкие религии, спорят друг с другом. Вот почему я говорю, что Бог не имеет отношения к человеку в современном контексте. То, что «Бог» символизирует, уже и так содержится в человеке – вне человека нет силы – и она должна выразить себя посвоему.

В: Итак, вы верите в теорию эволюции?

У. Г.: Видишь ли, теорию Дарвина можно вообще не брать в расчет – его основополагающее утверждение, что приобретенные характеристики не передаются из поколения в поколение, оказалось неверным. Возможно, в эволюции и есть чтото – может быть, – но что именно мы подразумеваем под «эволюцией»? Простые вещи становятся сложными, хм? Человек сегодня стал настолько сложной особой, что ему надо бы двигаться в противоположном направлении. Говоря «в противоположном направлении», я совсем не имею в виду, что мы должны пропагандировать обратное развитие. Видишь ли, о возврате назад и начале заново с самого первого года не может быть и речи; человек должен начинать оттуда, где он находится сейчас.

Но я считаю, что у человека нет свободы действия. Я не имею в виду фатализм, который индусы практиковали и практикуют до сих пор: я хочу сказать, что у человека нет свободы действия в смысле изменения себя, освобождения себя от бремени прошлого.

Человеку необходимо освободиться от бремени прошлого, от великого наследия, о котором вы говорите. Если только индивидуум не освободится от бремени прошлого, он не сможет выдать новых решений проблем; он повторяет те же самые старые… В общем, это дело индивидуума. Он должен освободиться от всего прошлого, от наследия, о котором вы говорите, – то есть он должен порвать с накопленной мудростью веков – только тогда он сможет найти решения проблем, стоящих сегодня перед человеком.

Это не в его власти; он ничего не может сделать, чтобы освободиться от бремени прошлого. В этом смысле я и говорю, что у человека нет свободы действия. Ты свободен прийти сюда или не прийти, изучать или преподавать экономику или философию, или еще чтото – в этом у тебя есть ограниченная свобода. Но ты не свободен контролировать или формировать события в мире – ни у кого нет такой власти, ни у одной страны.

Вы знаете, что Индия беспомощна. Америка – даже Америка, самая могущественная, сильная, богатая и влиятельная страна – такой она была; уже нет. Даже журнал «Таймс» не прибегает к этим фразам при описании Америки. Если даже такие страны, как Россия и Америка, не способны контролировать, а тем более формировать события в мире, что может сделать такая бедная страна, как Индия? Никакого шанса. Так что вся надежда – на отдельного человека. Но отдельный человек тоже кажется совершенно беспомощным, ведь ему нужно освободиться от бремени прошлого, не только Индии, но и целого мира. Может ли человек освободиться от этого бремени? Индивидуально у него как будто нет никакой свободы. Понимаешь, у него нет свободы действия – в этомто и загвоздка. Но всетаки вся надежда на индивидуума – если по счастливой случайности ему повезет…

В: Эти два утверждения кажутся противоречивыми. Вы говорите, что нет силы вне человека…

У. Г.: Это делает Бога, о котором мы говорим, неуместным – Бога в том смысле, в каком вы используете это слово. Эта сила не может выразить себя изза бремени прошлого; как только человек освобождается от бремени прошлого, тогда то, что есть, эта исключительная сила выражает себя. Видишь, в этом смысле нет никакого противоречия.

В: Он может контролировать события?

У. Г.: Нет, не контролировать события; понимаешь, он больше не пытается контролировать и формировать события.

В: Он просто плывет по течению?