Ошибка прошлого (СИ)

— Если тебя может разозлить ребенок, значит, ты находишься с ним на одном уровне, только и всего. Потому я и вспомнила про детский сад. А если ты считаешь себя взрослым человеком, ты никогда не должен обижаться на детей. Ведь это смешно и глупо. Дети не понимают многих вещей, у них нет опыта общения, и они даже не могут отвечать за свои слова. И потому вряд ли разумно воспринимать то, что они говорят, всерьез, и тем более злиться и обижаться на это. Будь выше бестолковых детских обид, научись смотреть на это спокойно и снисходительно. Только тогда окружающие будут воспринимать тебя, как разумного взрослого человека.

— Да, ты права, — не мог не согласиться я. — Это и вправду смешно — ругаться с мелкотой.

На этом мои конфликты с Рэйчел действительно прекратились. Полет длился несколько дней, и за всё это время мы ни разу не повысили друг на друга голос. Я дал себе слово пропускать все выпады Рэйчел мимо ушей, но и сама девочка уже не пыталась задеть меня. Мы вообще, если на то пошло, очень мало с ней разговаривали. Так что соседство с мыслящим оружием меня не тревожило.

Я чем мог помогал матери: проверял, нет ли за нами погони, в порядке ли двигатели корабля и тому подобное. В большинстве случаев я, выполняя свои обязанности, чувствовал радость и гордость оттого, что действительно полезен матери. Теперь я её напарник, её верный союзник и единомышленник, а не обуза, как бывало раньше. Я чувствовал, что вырос в глазах матери, она относится ко мне почти как к равному, и это не могло не радовать.

Но бывали моменты, когда меня захлестывала странная, почти что детская обида. Фригга много говорила с Рэйчел, внимательно выслушивала все её мысли, утешала и поддерживала, когда девочка говорила о своих тревогах и переживаниях. Так она говорила со мной когда-то. Теперь нет. Теперь её общение со мной сводилось до кратких сухих указаний.

А мне ведь тоже хотелось поделиться с ней многим. Например, хотелось рассказать о Сэме. Нет, я не собирался его сдавать, просто хотел рассказать, что мы поссорились. Наш с ним конфликт до сих пор мучил меня, и мне всё чаще казалось, что я совершил ошибку, отказавшись вернуть его в команду. С дружбой Сэма я словно бы потерял частичку своей души и страдал от этого. Точно так же было, когда я потерял Дану. И о Дане я до сих пор не мог вспоминать без боли. И обо всём этом мне хотелось сказать матери, но она была целиком и полностью занята проблемами Рэйчел, и я понимал, что не должен валить на неё ещё и свои трудности.

«Ты уже взрослый человек, Локи», — говорил я себе в такие минуты. — «Тебе пора уже самому научиться справляться со своими проблемами, со своими чувствами и тревогами. Рэйчел ребенок, ей помощь нужна больше».

«А если я не хочу быть взрослым? Не хочу быть напарником Фригги, а хочу быть просто сыном, которого она любит?»

«Но ты сам хотел, чтобы к тебе относились, как к взрослому», — возражал я себе.

Меня раздирали жуткие противоречия. Ведь у медали, как известно, две стороны. Я так и не мог окончательно ответить себе на вопрос, кем я хочу быть для матери: напарником, на которого она может положиться, или сыном, которому она готова помочь. Конечно, хотелось бы и то и то одновременно, но я осознавал, что такое невозможно.

«В любом случае, ты уже сделал выбор», — строго говорил я себе в те моменты, когда мне хотелось взять и выплеснуть все свои чувства. — «Ты хотел стать напарником матери и добился этого. И будь добр вести себя соответствующим образом. А что тебе сейчас хочется — уже никого не волнует. Сейчас главное — выполнить задание. Ты не должен доставлять проблем».

Но все же до конца выгнать обиду не удавалось, как бы я ни старался. С каждым днем мне все больше и больше казалось, что Рэйчел действительно занимает моё место. Они с Фриггой настоящая семья, а я как будто не с ними.

«Если я напарник, так почему Фригга не обсуждает со мной какие-нибудь военные операции или что-то вроде того?» — мысленно возмущался я.

В такие минуты мне казалось, что я даже не столько напарник, сколько прислуга, выполняющая элементарные указания, и мне становилось ещё больнее.

Фригга, наверное, каким-то одной лишь ей известным образом почувствовала это, потому что именно в тот момент, когда я мысленно сетовал на то, что вместо того, чтобы заниматься стратегическим планированием, должен проверять, сколько топлива осталось в баках, она села рядом со мной и сказала:

— Слушай меня внимательно, Локи. У меня есть для тебя поручение.

========== Задание ==========

— Дай угадаю, вытереть пыль с иллюминаторов? — не удержался от остроты я.

— И в самом деле, вытереть не помешало бы, — улыбнулась в ответ на выпад Фригга. — Но с тобой я хотела поговорить о другом.

— Слушаю.

— Скажи, за всё время полета ты ни разу не задумывался о том, куда мы, собственно говоря, летим? — поинтересовалась Фригга.

— Задумывался, и не один раз, — честно признался я. — Но ты просила меня молчать, вот я и не лез с вопросами. Это, наверное, как-то связано с Дэмисом?