Ошибка прошлого (СИ)

В то время у меня ещё не было достаточно денег для того, чтобы купить себе квартиру, и потому я жила в общежитии, которое предоставляло государство молодым сотрудникам, не имеющим своего жилья. Работа мне нравилась. Я легко находила с детьми общий язык, и они очень любили меня, а я их. Мне с детства не хватало любви и теплых отношений, а когда я пришла в школу, у меня все это появилось.

Но однажды, когда я возвращалась с работы через парк, моё внимание привлек маленький, лет семи, мальчик, затаившийся в кустах. В первую минуту я подумала, что он играет с приятелями в прятки, но, присмотревшись, обнаружила на мальчике серьезные побои, каких обычно не получают в шутливых детских драках.

Одежда на мальчике была грязной и рваной, да и вообще выглядел он ужасно. Но больше всего меня насторожил его взгляд: затравленный и испуганный. Глаза мальчика были красными и опухшими от слез. Нет, с таким настроением в прятки не играют.

— Что ты здесь делаешь? — ласково спросила я у ребенка.

— Я из дома сбежал, — сообщил мне мальчик хрипловатым голосом — простудился, наверное.

— Но зачем? — удивилась я.

— Родители пьют. Очень много пьют. И когда напиваются, они становятся неадекватными, — на этих словах мальчик расплакался. — Они бьют меня, кидают в меня посудой и прочими предметами. В общем, ведут себя, как ненормальные. Потом у них это проходит, они пытаются выйти из запоя и «начать жизнь заново», как говорит мама, но в результате все равно напиваются, и это повторяется из раза в раз. Мне нечего есть, у меня нет нормальной одежды. Мои ровесники ходят в школу, а я нет. Потому что когда родители трезвые, они думают не обо мне, а о том, как бросить пить, а когда они пьяные, они… вообще ни о чём не думают. Вот я и решил сбежать вчера вечером.

— Ну и правильно сделал, — поддержала я мальчика. — С родителями-алкоголиками жить нельзя, они же тебя и убить невзначай могли бы. Но и на улице жить нельзя. Ты погибнешь здесь один.

— Но мне некуда пойти. Совсем некуда, — заплакал ребенок. Я просто не могла этого вынести.

Будешь жить у меня, — не раздумывая, сказала я, поднимая мальчика на руки и решая для себя, что он будет моим приемным ребенком.

В общежитии я оказала малышу медицинскую помощь, накормила его, а утром взяла с собой в школу, чтобы он неофициально учился в моём классе и получал образование, как и все его сверстники.

Мальчик очень полюбил меня и называл мамой. Мои коллеги по работе, среди которых у меня было немало друзей, узнали про ребенка и начали советовать мне сдать его в полицию.

— Ты не можешь быть приемной матерью, Фригга, — говорили они мне. — Во-первых, у тебя нет мужа, а у ребенка должна быть полная семья, во-вторых, у тебя нет собственной квартиры, а самое главное, у тебя нет документов на ребенка. Так что-то, что он живет у тебя, это незаконно. Если наверху об этом узнают, тебе придется очень несладко.

Но я и слышать ничего не хотела о том, чтобы сдать ребенка в полицию. Такой поступок казался мне предательством, ведь малыш искренне верил, что нашел себе новую маму, которая будет любить его и никогда не бросит. И я, несмотря на опасность, оставила ребенка у себя.

В то время я была очень молодой, неопытной и недооценивала важность документов. «Ну живет у меня малыш, у которого родители алкаши, ну нет у него свидетельства о рождении и прочих бумажек, и что с того?» — думала я. Но директор моей школы думал иначе.

Не знаю, каким образом, но однажды он узнал о ребенке. Я уверена, что эта информация дошла до него не через моих коллег, которые знали тайну. Они, хоть и ворчали, что я поступаю незаконно, прекрасно понимали, какие чувства мной движут, и совсем не хотели, чтобы меня поймали. Так или иначе, директору обо всем стало известно.

По закону он должен был сообщить об этом властям. Тогда бы меня судили и наверняка посадили бы за решетку. Но, разобравшись в ситуации, директор решил, что мне не место в тюрьме, и не стал информировать высшие органы власти. Но и оставлять меня на работе он побоялся. Ведь однажды могли устроить проверку, и правда все равно всплыла бы на поверхность. И тогда уже посадили бы не только меня, но и самого директора школы за то, что он покрывал преступление.

И наш директор не придумал ничего лучше, чем уволить меня. Про увольнение было написано в моей карточке, и из-за этого меня не хотели брать ни на одну работу. Из общежития меня тоже, разумеется, выгнали.

Так я и осталась без работы, без денег, без жилья и с маленьким ребенком. Признаться, я начала уже жалеть, что не сдала мальчика в полицию сразу, как познакомилась с ним, пока он еще не успел ко мне привязаться. Ведь очевидно было, что этим все и кончится. Мне опять не хватило опыта, дальновидности и рассудительности.

В общем, я осталась на улице с голодным ребенком. Не зная, что делать, я села на скамейку и разрыдалась. Ведь я сама в то время, по сути, была ещё ребенком. Мальчик гладил меня по руке и говорил:

— Не плачь, мама. Мы что-нибудь придумаем, обязательно.