Ошибка прошлого (СИ)

— То есть ты решила превратить детей в оружие? — уточнил я.

— Именно, — подтвердила Фригга. — В оружие, которому нет равных.

— Грандиозная идея. Это же огромные перспективы!

— Ты мыслишь точь-в-точь как я на момент разработки моего проекта. Я тоже думала лишь о перспективах. Моё воображение рисовало фантастические картины, где моё «совершенное оружие» с легкостью расправляется с убийцами, террористами и прочими злодеями, которые наводят страх даже на опытных Агентов. В то время я искренне и твердо верила в то, что моё изобретение перевернет мир и освободит галактику от зла. И потому ты можешь себе представить, с каким фантастическим рвением я взялась за работу.

— И с чего же ты начала? — поинтересовался я.

— С создания основы. Искусственным методом я создала две человеческие особи и начала вносить в них изменения еще на стадии эмбрионального развития. Я изменила их ДНК, подвергла их ряду магических изменений, вживила в них огромное количество приборов. И с каждым моим шагом они становились все меньше людьми, и все больше — «совершенным оружием».

— Историю Ники напоминает.

— О, да, — согласилась Фригга. — И это не совпадение. Ведь на создание такого оружия меня вдохновили именно изменения, которые произвела в своём теле Ника. Её путь в то время казался мне очень перспективным и притягательным. Я нашла и детально изучила всю информацию об экспериментах Ники, которая была у Агентов Света, и позаимствовала оттуда многие идеи. Но в то же время я желала, чтобы моё оружие служило исключительно добру, и потому я не стала лишать детей чувств и эмоций, как сделала с собой Ника. На самом деле я не очень четко представляла себе, что у меня получится в результате. «Это будет идеально», — говорила я себе. А вот сами характеристики идеала представлялись мне весьма смутно. Так что по большей части действовала я по наитию, наобум, проще говоря.

— Так тебе удалось совершить задуманное? — затаив дыхание, спросил я.

— Почти. Когда всё уже было готово к испытанию, о моей работе узнала Селестина. Я думала, она обрадуется, узнав о моём достижении, а она огорчилась.

— Почему?

— Разве ты не понимаешь, что в погоне за совершенством я нарушила основополагающие моральные принципы, на которых основана вся жизнь Агентов? Я лишила людей нормальной жизни, превратив их во что-то, чему невозможно подобрать адекватного определения. Я сломала им судьбы. Эти странные, искусственно созданные, но мыслящие и чувствующие существа были обречены на вечные страдания, ведь они никогда не смогут стать полноценными людьми и понять мир, в котором они живут, потому что они созданы не для этого. Представь, что ты создан для выполнения какой-то одной задачи, а все остальные пути для тебя закрыты. Ты выполнил задачу, и всё, ты уже никому не нужен, потому что ты не человек, а лишь средство для достижения определенной цели. Это сложно объяснить, я сама не до конца понимаю, каково это. Наверное, понять это могут лишь те несчастные существа, которые обречены на такую жизнь. Работая над проектом, я просто не задумывалась об этом, а когда Селестина заставила меня задуматься, я сама пришла в ужас от содеянного. Я плакала и не знала, как теперь загладить свою вину. Когда я поняла, что поступаю ничуть не лучше, чем ученые «Черного Квадрата», я была уверена, что Селестина в лучшем случае выгонит меня, а в худшем — посадит в тюрьму за запрещенные эксперименты. Я была готова сквозь землю провалиться. Стыд сжигал меня изнутри. Но Селестина поняла, что я совершила эту ошибку из-за неопытности, непонимания и легкомыслия, а не из-за внутренней злобы и жестокости, которыми не обладала, и потому она разрешила мне остаться.

— А как же другие Агенты Света? Они не рассердились на тебя за твои опыты над людьми?

— Они ничего не узнали. Селестина сохранила всё втайне. Мой проект был заморожен. Как в прямом, так и в переносном смысле. Селестина решила, что для этих существ же будет лучше, если они будут находиться в бессознательном состоянии. Заставить их выполнять своё предназначение и параллельно имитировать человеческую жизнь было бы куда более жестоко, чем заморозить. Поэтому мы погрузили «детей» в специальные анабиозные ванны и опечатали лабораторию. Около года меня мучили угрызения совести. Я сама не понимала, как могла не подумать о том, что ломаю человеческие жизни, создавая это оружие. Но потом я стала понемногу забывать о своей ошибке, ведь у меня стало появляться всё больше и больше работы. Но даже достигнув зрелого возраста я иногда думала о ней, и эта ошибка служила мне напоминанием о том, что нельзя навешивать ярлыки на человека, тем более молодого, даже если тебе кажется, что он поступает подло и аморально. Эта память помогла мне спокойно относиться ко многим твоим поступкам и не ставить на твоём будущем крест, как сделал это Один. Так что, в какой-то степени, ошибаться даже полезно. Но цена этой ошибки оказалась слишком велика. И это стало ясно лишь теперь, когда существа, которых мы условно называем детьми, ожили и скрылись из нашего поля зрения.