Ошибка природы

Усевшись на лавочку, я достала сигарету, как если бы мне не надо было спешить. Мечтательное настроение будто пришло на выручку усталому мозгу, давая ему передышку. Я не видела ничего, кроме луны. Словно отыгравшие первый акт актеры, отошли в тень, растворяясь в лунной дымке, герои трагедии Чистого переулка.

Вместо них, как Чеширский Кот, завис в моем воображении Франсуа с лукавой усмешкой, непонятным образом подаривший луне свои черты.

— Ну-с, — усмехнулась я. — Что вы мне поведаете, любезнейший? Сообщите, что такой дурехи, как я, даже вы не видывали?

Он растаял. Впрочем, что мог мне ответить Вийон?

Я различаю все, что здесь неразличимо.
Я различаю все, но только не себя!

Что до меня, то я сейчас вообще ничего не различала. Только слабые очертания, отголоски чужих реплик, чужих судеб, связанных шекспировской трагедией и Чистым переулком. Луна, порадовав своим обществом, скрылась в темной завесе туч. Где-то прогрохотал трамвай, возвращая меня к реальности. Я вздохнула, поднялась с лавки и пошла в офис, где уже по меньшей мере сто лет дожидался меня мой несчастный босс.

* * *

Увы мне, грешной!

Я стояла на пороге, а Лариков смотрел на меня своим «принципиальным» взором.

— Привет, — выдавливая из себя улыбку, как зубную пасту из тюбика, сказала я.

— Здравствуйте, Александра Сергеевна! — процедил сквозь зубы Лариков. — Наконец-то вы соизволили явиться! Я уж, признаться, и не чаял увидеть вас нынче!

— А сколько времени? — спросила я.

— Вечность, — по-батюшковски ответил мой босс. — Или семь часов вечера. Вы, моя драгоценная, отсутствовали ровно семь часов. И чем это вы занимались?

Я опустилась в кресло.

— Плодотворным общением, — ответила. — И, знаешь ли, устала. Очень устала. Оказывается, разговоры с людьми — самое утомительное занятие. Особенно откровенные. Такое ощущение, что меня целые сутки заставляли вручную класть асфальт. Я даже подумала, не податься ли мне в ночные бульдозеристы? Теперь же мне придется рассказать тебе все и что-то там придумать, а у меня нет сил ни рассказывать, ни придумывать… У тебя случайно нет кофе? Без кофе я вряд ли смогу шевелить моим распухшим мозгом.

— Ну-таки ты и монолог мне выдала! — развел руками Лариков. — И без кофе, заметь! Может, еще что изобразишь?

— Не-а, — помотала я головой. — Без кофе ничего не получится. Поскольку вся эта история сейчас напоминает мне уравнение с кучей неизвестных, и эффект его влияния на мое расстроенное сознание примерно такой же. То бишь убей меня, если я хоть что-то там понимаю.

Лариков подумал и понял, что сопротивляться бесполезно. Я, наверное, и впрямь смотрелась, как хорошо отжатая половая тряпочка, поскольку он даже потрогал мой лоб на предмет определения температуры.

— Сашка, ты омерзительно выглядишь, — озабоченно посетовал он.

— Спасибо на добром слове, — кивнула я. — Умеешь ты все-таки сказать приятное женщине, Лариков…

— Ладно. Пошел за порцией наркотика, — застеснялся босс.

— Быстрее, у меня уже начинается ломка, — поддержала я игру.

Он ушел, и из кухни донеслось несколько вульгарное исполнение очередного шедевра Скутера. Лариков явно повеселел, раз уж решился на подпевку радио.

Мое сознание приходило в норму, и ко мне понемногу возвращалась способность мыслить. Моя рука медленно вычерчивала на бумаге нехитрые кружочки. Нехитрые по виду, но каждый из этих кружочков бережно хранил тайну, как египетские пирамиды чей-то прах. «Вот и актеры», — сказал Гильденстерн.

— Вот и актеры, — задумчиво повторила я, заканчивая свой «примитивистский» шедевр несколькими черточками. — «Единственную дочь растил — и в ней души не чаял. А вышло так, как бог судил, и клад, как воск, растаял»…

Отвела листок на расстояние и, прищурившись, попыталась оживить свои кружочки и черточки, умозрительно приклеив им лица.

— Для того чтобы представить лица, моя милая, вы должны их увидеть. А так… Глупенькое занятие, — фыркнула я, откладывая листок в сторону.

Появился Лариков с кофе.

— Ну? — дождался он, когда я сделаю первый глоток.

— «Ей был нужен глоток «Нескафе», — сообщила я рекламным голосом. — Ладно, приступим. Кстати, ты-то сам ничего не нашел?

— Потом, — отмахнулся он. — Сначала давай твои загадки.

— Не надо так шутить, а то самой себе кажусь уж Сфинксом, — сказала я. — Так вот, вся наша славная компания оказалась тесно связана между собой. Но как тебе — выдать сначала их характеристики, а после перейти к диалектической их взаимосвязанности, или наоборот?

— Логичнее начать с портретов.

— Что ж… Вполне согласна. Правда, мне не хватает трех портретов. Но их я надеюсь нарисовать завтра. И не хватает характеристики Главного Героя Чистого переулка… К сожалению, теперь могу составить лишь собирательный его облик, по рассказам. Ну, про Соню я опущу. С ней все ясно. Маша… Маша человек очень загадочный, скрытый в себе, как улитка в домике. Пока еще не могу точно сказать, что за отношение у нее к Соне. Очень сложное, Ларчик, у нее внутреннее «я»! Соню она и любит, и как будто ненавидит — именно за то, что вот так ее любит!