Ошибка президента

Турецкий закрыл дверь и, скрестив руки на груди, прислонился затылком к холодной крашеной стене. В голове стучало. Он и не думал, что будет так волноваться из-за Татьяны. Неужели втрескался в нее по-настоящему? А Ирина? Но сейчас дело было уже не в этом. Татьяна пропала, причем произошло это сразу после того, как она обещала что-то рассказать. Это ведь могли слышать. Конечно, в тот момент и он, и она были уверены, что в коридоре никого нет, но ведь они не знали этого наверняка. А то, что потом там никого не оказалось, совершенно ничего не доказывает. Услышав, что Таня собирается уходить, тому, кто стоял у двери, было достаточно сделать несколько шагов и оказаться в густой тени у следующей двери, завернуть за угол, скрыться в туалете. Нельзя было снимать у нее охрану!

И вот на следующее же утро Таня исчезает. У Турецкого не было сомнений – это было, безусловно, связано с ее словами: «Все прояснится. Скоро».

Кто-то слышал, кто-то понял, что она может проговориться, сказать все, что знает, и тогда потянется ниточка к убийцам Бурмеева, а может быть, и к другим заказным убийствам банкиров. И вот ее убрали, по крайней мере сделали так, что она ничего не смогла сказать. Турецкий похолодел, явилась непрошеная мысль: «А ведь ее, возможно, уже нет в живых».

Наконец обход был закончен. Доктор Варварин вышел из палаты. Турецкий уже взял себя в руки. Служебное удостоверение было в кармане больничного халата.

Он молча протянул его доктору, потом сказал:

– Обстоятельства, при которых Бурмеева оказалась в больнице, вам, вероятно, в общих чертах известны. Я веду это дело, и сейчас меня интересуют обстоятельства, при которых она покинула больницу.

– Пройдемте ко мне в кабинет.

3

– Итак, что конкретно вас интересует? – спросил доктор Варварин.

– Я хочу знать, – сказал Турецкий, – как случилось, что Татьяну Бурмееву сегодня выписали?

– То есть что вы имеете в виду? – поднял брови врач. – Она была выписана, потому что лечение закончено, – ответил он. – Теперь все, что ей нужно, – это покой, возможно, снотворное на ночь, седуксивные средства. В госпитализации она больше не нуждается.

– Но она узнала об этом только сегодня. – Турецкий не спрашивал, а говорил утвердительно.

– Почему вы так решили? – пожал плечами Варварин. – Я ей еще три дня назад сказал, что, когда у нее окончательно восстановится сон, мы ее выпишем. И она прекрасно знала о предстоящей выписке.

– Но… – начал Турецкий и запнулся.

– Я удовлетворил ваше любопытство? – спросил врач, как показалось Турецкому, с легкой иронией.

– Да, спасибо.

Турецкий двинулся к выходу.

– А она красивая женщина, – услышал он голос Варварина.

Турецкий не ответил.

4

Она выписалась и даже не зашла к нему. После всего, что случилось. Это было немыслимо. Кроме того, Турецкий совершенно не понимал, куда она пошла из больницы. Не могла же она вернуться в разгромленную квартиру на Малой Филевской. Значит, найти ее будет не так просто – скорее всего, она у кого-то из родственников или друзей. Правда, теплилась надежда, что она сама даст о себе знать, но после ее внезапной выписки Турецкий уже не мог на это надеяться. Ведь накануне она, разумеется, знала о том, что ее могут выписать, и тем не менее не сказала об этом ни слова. От досады Саша кусал губы.

Вероятно, она скрыла свою выписку именно для того, чтобы он не возвращался к этому разговору. «Что она затеяла? – мучительно думал Турецкий, а в том, что эта неукротимая женщина действительно что-то затеяла, у него не было сомнений. – Если она решила разыгрывать из себя современного графа Монте-Кристо в женском варианте, это может обернуться очень плохо». Почему-то Турецкому вспомнилась Рита Счастливая. Как на его глазах медленно оседало на землю ее тело, прошитое автоматной очередью. Ну нет, больше этому не бывать. Но он в больнице, чертово плечо заживает медленно, а она может натворить столько глупостей!

Конечно, рассуждая хладнокровно, проще всего было бы найти Бурмееву, установить за ней слежку, и она бы вывела на тех, кто, как она думает, повинен в смерти ее мужа. Правда, это значило бы, что ее гибель весьма и весьма вероятна. А Турецкому сейчас хотелось бы исключить всякую подобную вероятность. Он был бы спокойнее, если бы Татьяна, как и бывшая жена Леонида Бурмеева, находилась бы где-нибудь в Австрии.

Нет, нельзя было терять ни минуты. Турецкий посмотрел на часы. Семь. Из прокуратуры скорее всего, уже все ушли. Он встал и вышел в коридор. Нужно было непременно позвонить Романовой, чтобы во что бы то ни стало нашла Бурмееву. Может быть, это будет и не так трудно – она могла просто вернуться к родителям.

Он бросился в коридор, не спрашивая разрешения у сестер, подошел к телефону, стоявшему на посту, и набрал номер Романовой. Дома никого не оказалось. Не было Александры Ивановны и на работе.