Ошибка олигарха

– Мы вместе поедем, – поддержал друга Дима. – А деньги Талгат может передать сам. Не обязательно, чтобы с чемоданом денег бегал Ринат.

– Лучше бы вы подождали нас дома, – сделал Талгат последнюю попытку отговорить Шарипова ехать, – но если вы так считаете, то мы отправимся вместе.

Зазвонил телефон Талгата. Он выслушал предложение Диланова, уточнил некоторые детали. И отключил мобильник.

– Встреча будет на пустыре около старой школы. Я знаю это место. Примерно в часе езды отсюда. Наверняка они где-то там неподалеку прятали и госпожу Стеблову. Сейчас мы поедем туда, а Анзор приедет за нами следом. Нужно послать на пустырь наших людей, чтобы все проверили на месте. Извините, я сейчас вернусь. – Талгат вышел из автомобиля и поспешил к другим машинам.

– Какой молодец, – восхищенно сказал Дима. – Без ненужной суеты и лишних слов все сделал как следует. И сегодня мы наконец освободим Инну. Но я бы на твоем месте все равно не давал денег. Пусть скажет бесплатно, кто хотел твоей смерти. И вообще, пусть скажет спасибо, что мы его в милицию не сдаем.

– Я даже не знаю, что мне делать, – неожиданно признался Ринат, – с одной стороны, мне обязательно нужно узнать, кто и зачем меня так ненавидит. А с другой… может, и не нужно. Знание умножает скорбь, так, кажется, у Экклезиаста. Понимаешь, Дима, как трудно жить, когда предателем может оказаться близкий человек или твой друг. Это ужасно.

– У тебя есть только один близкий друг, и это я, – безапелляционно заявил Дима. – А я тебя никогда не сдам, татарская ты морда. Или украинская, выбирай, как тебе больше нравится.

– А у тебя русско-еврейская, – улыбнулся Ринат. – Националист чертов.

– По отцу я антисемит жуткий, а по маме еврей тоже жуткий и немного ортодоксальный, – усмехнулся Дима. – Ты знаешь, о чем я подумал? По законам жанра все должно быть именно так. Мы едем на встречу, я напрашиваюсь на «рандеву». Мы встречаемся с этим прохвостом Дилановым, и, когда ты спрашиваешь его, кто тебя заказал, он вдруг поднимает руку и показывает на меня. Эффектно и занимательно. Такой элемент абсолютной неожиданности и прогнозируемого предательства. Нужно продать этот сюжет киношникам, им очень понравится. Только одно маленькое уточнение. Я тебя люблю, Ринат, и никогда не сдам. Ни за какие деньги. И ты это прекрасно знаешь. И я верю, что ты меня тоже не сдашь, даже если денег у тебя будет больше, чем у Абрамовича. Как поется в песне, «это вера в бою помогает».

– И мне помогает. Я уже не знаю, кому верить можно, а кому нельзя. Только точно знаю, что на тебя Диланов никогда не покажет. И мне от этого становится лучше. Значит, в этом проклятом мире есть один человек, который может встать у меня за спиной и не выстрелить мне в спину.

– Ну не перехваливай, не перехваливай, – посоветовал Дима. – Твою прошлогоднюю статью в «Огоньке» я зарубил. Ты еще тогда кричал, что я тебя предал… Значит, иногда я тоже не ангел…

– Статья была плохая, – вспомнил Ринат. – И ты правильно сделал, что зарубил. Я ее писал так, левой ногой, чтобы отвязались. А ты ее выбросил и заставил меня поработать. И в результате благодаря твоей неуемной энергии я написал неплохое эссе. Поэтому нечего на себя напраслину возводить. Ты у нас борец за чистоту журналистских рядов.

– Ну хорошо, убедил. Чтобы тебе было приятно, скажу, что ты лучший журналист среди олигархов и лучший олигарх среди журналистов.

– Тоже мне комплимент, – усмехнулся Ринат. – Лучший среди олигархов. Конечно, лучший. Среди них журналистов вообще нет. Все бизнесмены и бандиты. Или и то, и другое одновременно. Нет, это не считается.

Вернулся Талгат. Он уселся в машину, подозвал водителя.

– У супруги Диланова началась истерика, – коротко пояснил он, – она никуда не хочет ехать. Даже не хочет одеваться. Кричит, что ее вывезут за город и убьют. Анзор пытался ее уговорить, но все бесполезно. Я думаю, что в таком состоянии ее лучше не трогать.

– Бедная женщина, – вздохнул Дима. – Я ее понимаю. Просыпается ночью в своей квартире и видит лица чужих мужчин, которые влезли к ней домой. И еще хотят ее куда-то увезти. Она сойдет с ума, и вы все будете в этом виноваты.

– Пусть остается, – решил Ринат, – скажем Диланову, что она осталась дома. И тогда наши люди просто уйдут оттуда. Пусть они ее не трогают, раз она в таком состоянии.

– Я тоже так считаю, – согласился Талгат, доставая телефон.

Через пять минут они наконец тронулись. Ринат задумчиво смотрел в окно. Дима нетерпеливо ерзал на своем месте.

– Может, Диланова сфотографировать? – предложил он. – Потом поместим его фото в наших журналах. Лицо бандита. И пусть знает, что мы в любой момент можем его разоблачить.

– А как ты его сфотографируешь? У тебя есть фотоаппарат? – повернул голову Ринат.

– Ты неисправимый технический болван, – торжественно объявил Дима. – Есть же телефоны. В каждом нашем аппарате есть фотокамера.

– Они не такие мощные, – возразил Ринат. – Да и я бы не хотел иметь в своем телефоне фотографию его физиономии.