Ошибка мертвого жокея

Компанию ему составил лишь один зритель, невысокий, полный мужчина в дорогой велюровой шляпе, вооруженный биноклем и зонтиком, совсем как англичанин. Он улыбнулся Барберу, кивнул. Улыбаясь в ответ, Барбер вдруг понял, что видел этого мужчину неоднократно, а может, его брата или полдюжины других мужчин, неотличимых от него, в ресторанах, барах, на улицах, обычно с высокими девушками, не очень известными манекенщицами или первоклассными шлюхами.

Мужчина с зонтиком направился к нему. Барбер отметил и маленькие ноги в дорогих туфлях, и яркий галстук, и холеное, неопределенной национальной принадлежности лицо с большими темными глазами в обрамлении густых черных ресниц. Такое лицо Барбер называл экспорто-импортным. На нем одновременно отражались льстивость, цинизм, самоуверенность, чувственность, беспомощность и решимость, а принадлежать оно могло турку, венгру, греку и даже уроженцу Басры. Такие лица постоянно встречались в Париже, Риме, Брюсселе или Танжере, всегда в лучших домах, а обладатели лиц пребывали там исключительно по делам. И Барбер чувствовал, что иной раз лица эти могли заинтересовать и полицию.

— Добрый день, — мужчина поздоровался на английском, коснувшись шляпы.

— У вас удачный день? — говорил он с легким акцентом, но установить, с каким именно, не представлялось возможным. Так мог говорить ребенок, который ходил в школу в десятке стран, а его десять гувернанток говорили на разных языках.

— Не самый плохой, — осторожно ответил Бар.

— Какая из них вам приглянулась? — мужчина указал на размытых туманом лошадей, выстроившихся на стартовой линии.

— Номер три, — ответил Бар.

— Номер три, — мужчина пожал плечами, словно жалел Барбера, но хорошее воспитание не позволяло ему озвучить свои мысли. — Как нынче поживает кинобизнес?

— Кинобизнес уже с месяц как отправился домой, — Барбера несколько удивила информированность мужчины. Американская компания снимала фильм о войне, и Барбер провел четыре великолепных, хорошо оплачиваемых месяца в должности технического консультанта, застегивая парашюты на главных героях и объясняя режиссеру разницу между «Р-47» и «В-25».

— А блондинистая звезда? — мужчина опустил бинокль. — С роскошным задом?

— Тоже уехала.

Мужчина вскинул брови, покачал головой, выражая сожаление в том, что его новый знакомый и город Париж лишились роскошного зада.

— Зато теперь у вас свободна вторая половина дня и вы можете прийти на бега, — он вновь поднес к глазам бинокль. — А вот и они.

Номер три лидировал до последней прямой, на которой его обошли четыре лошади.

— На каждом ипподроме этой страны дистанцию стоит укоротить на сотню метров, — философски изрек Барбер, достал квитанции, разорвал пополам и бросил на мокрый бетон.

С удивлением увидел, как мужчина с зонтом повторил его мар. Тот тоже ставил на номер три и ставил по-крупному. Смирение на лице мужчины указывало на то, что ему всю жизнь приходилось разрывать или выбрасывать то, что совсем недавно казалось ему очень даже ценным.

— Останетесь на последний заезд? — спросил мужчина, когда они спускались меж пустых рядов сидений.

— Пожалуй, что нет. Свою порцию удовольствия я уже получил.

— А почему бы вам не остаться? Возможно, на этот раз огорчаться нам не придется.

Барбер задумался, прислушиваясь к звуку их шагов по бетону.

— У меня машина. Я могу подбросить вас в город, мистер Бар.

— о, — удивился Барбер, — вы знаете мою фамилию.

— Конечно, — мужчина улыбнулся. — Вас не затруднит подождать меня в баре? Я должен получить деньги.

— Я думал, вы проиграли, — заметил Бар.

— На номере три, — из другого кармана он извлек стопку квитанций. — Но я подстраховался. Всегда надо думать о страховке. Так я увижу вас в баре?

— Хорошо, — ответил Бар. Не потому, что надеялся получить он мужчины с зонтом правильную наводку по седьмому заезду. Просто хотелось с комфортом добраться до дому. — Я там буду. О… между прочим, как вас зовут?

— Смит, — последовал ответ. — Берт Смит.

Барбер пошел в бар, заказал кофе, передумал, заменил кофе на коньяк: после такого заезда требовалось успокоить нервы. Постоял у стойки, мрачно размышляя над тем, что он не относится к категории людей, которые помнят о страховке. Смит, хмыкнул он, Берт Смит. Еще одна страховка. Сколько имен и фамилий перебрал этот человек, прежде чем остановился на нынешнем варианте?

Смит подошел легкой походкой, улыбаясь, коснулся локтя Барбера.

— Мистер Барбер, говорят, что седьмой заезд выиграет номер шесть.

— Я никогда не выигрывал на номере шесть, — ответил Бар.

— Слух небезосновательный. В настоящее время ставки принимаются двадцать два к одному.

Барбер с сомнением посмотрел на мужчину. Спросил себя, а зачем Смиту это надо.

— Почему нет, — бросил он, направляясь к окошку приема ставок. — Чего мне терять?

Он поставил пять тысяч на номер шесть и из суеверия оставался в баре во время заезда, пил коньяк. Номер шесть пришел первым, вырвавшись на полкорпуса, и хотя ставка чуть снизилась, он получил выигрыш из расчета восемнадцать к одному.