Ошибка маленькой вселенной (СИ)

Заместитель председателя позволил себе тень удивления, но согласно кивнул. Конечно же, Оракул не говорил о машине без номеров. Он потребовал ни много ни мало, а служебную машину, зарегистрированную на военно-воздушные силы КНР.

— Машина будет в течении часа, — сказал он, — Не желаете ли чаю? Аньцзи в этом году очень удачный.

Новая демонстрация возможностей, симметричный ответ на дерзкую просьбу. Конечно же, он знал о шпионах Пекина в своей организации. Они не смогли пройти мимо его чайного послания, но был ли правильно понят его намек? Судя по уровню приема, который ему оказывали — да.

— Аньцзи идеален перед горными прогулками, — кивнул с улыбкой Оракул.

Пускай теперь гадают со своей армией аналитиков, что он имел ввиду.

Большой кроссовер с армейскими номерами пользовался уважением на дороге. Лин давно не был за рулем, а управление таким автомобилем помогло быстро восстановить навыки в спокойной обстановке. Даже если он не набирал быстро скорость, или долго раздумывал перед поворотом — никому в голову не приходило возмущенно сигналить, или делать опасные обгоны. Комфорт — это то, что начинаешь особенно ценить с возрастом.

Среди ровных асфальтовых дорог и ухоженных полей только горы оставались почти прежними. На месте их старой деревеньки и лотосового пруда теперь была чайная плантация. Впрочем, некоторые лотосы сохранились; они росли в запруде, у реки.

Лин оставил машину прямо на обочине. Какой-то фермер, обрабатывающий кусты камелии, посмотрел на него с неудовольствием, но быстро отвел взгляд, разглядев номера.

К лотосовому пруду вела протоптанная по краю поля тропинка. Повинуясь секундному порыву, Лин скинул мягкие мокасины, и ступил босыми ладонями на нагретую солнцем пыльную тропинку.

Поразительно, как легко возвращается память. Стоит только оказаться в нужном месте.

Он — снова любопытный и озорной мальчишка, бежит к сестре, которая размышляет о чем-то на лотосовом берегу. Она часто здесь пропадает, все лето ходит сюда. Как будто молится лотосовому богу. Или водяному.

— Мэй! — Зовет он, со смехом приближаясь к застывшей фигурке сестры, — Мэй, пойдем ужинать! Я приготовил сладкие шарики! Пойдем, Мэй!

Тогда она была просто Мэй. Или Сяо Мэй для жителей деревни, которые были постарше. Лин не мог называть старшую сестру «Сяо» — «маленькая».

Мэй со смехом уворачивается от него назойливых объятий, потом подхватывает Лина на руки, кружит, рискуя уронить в воду. «Какая сильная у меня сестра!» — С гордостью думает он.

— Как мама сегодня? — Спрашивает она по дороге.

Лин сразу перестает смеяться. У них горе. Мама заболела Безумием Будды несколько недель назад. На прошлой неделе староста ходил к уездному вану, просил лекаря — но тот сказал, что лекарь уехал сдавать экзамены в знаменитую школу Хуато, и будет только осенью. Они рассчитывали продержаться, но маме становилось все хуже.

— Не очень, — маленький Лин качает головой, — сегодня было целых пять разных голосов. Все страшные, злые. Говорили, что убьют меня, а тебя продадут на север. Или отправят к пиратам.

— Не верю я старосте, — покачала головой Мэй, — не просил он за нас. Выслуживается. Рассчитывает карьеру у Цинов сделать. Надо ехать просить в провинцию. Или к даосским отшельникам на Тайшань, говорят, они знают, как победить эту хворь.

— Пойдешь без разрешения — тебя поймают и выпорют, — Лин со злостью шаркнул босой ногой по дорожной пыли.

Той ночью маме стало хуже. Шестой дух поселившийся в ней, чуть не поджог их хижину. А на утро Мэй ушла, наказав Лину держаться как можно дольше, и водить старосту за нос, сколько получится.

Сестра не успела. Всего через неделю мама переоделась в лучшую белую одежду — ночью, в три часа, когда одолевающие ее духи ненадолго отступили. Сквозь сон он помнил ее поцелуй. Он не проснулся до конца тогда — не был уверен, что это ему не снится, и боялся спугнуть такой замечательный сон.

Как сложно себя простить за это.

Невозможно.

Он не простил себя, но почти забыл.

Мама взошла на высокий утес. Расправила крылья, как большая белая птица. И ринулась вниз, так победив одолевавших ее врагов.

Он дошел до места, где стоял их родовой алтарь. Запах воскурений до сих пор щекотал ноздри. Жертвоприношение совершал он один. И маму похоронил — один. Сил хватило. Так удалось убедить старосту дать ему испытательный срок, не сдавать в уездное управление, как сироту.

Сестра вернулась после праздника Середины Осени. Он тогда выплакался за много месяцев, когда рядом не было родного плеча, и он не мог позволить себе слезы. Сестра выслушала его молча. Сходила к алтарю, собрала скромные фигурки предков, и уложила в свою походную котомку.

Так он понял, что им предстоит двинуться в путь.

Лин не сдерживал слезы. Они катились по щекам, даря какое-то странное облегчение. Он знал о невидимых глазах, что за ним наблюдают. Плевать. Пускай подключают своих мозголомов, гадают на кофейной гуще.

Ему нужно было побывать дома, и он побывал. Потому, что это было задание Тени.

Однако он не нашел нужного ответа здесь. Или не понял его. Значит, нужно двигаться дальше.