Ошибка капитана Шарки

Распря мгновенно была забыта – пираты бросились по своим местам. И действительно, плавно колыхаясь на волнах, подгоняемый мягким тропическим ветерком, прямо на них на всех парусах шел тяжело груженный корабль.

Было ясно, что он шел издалека и не знал порядков, господствовавших в Карибском море, ибо не сделал ни малейшей попытки уклониться от встречи с низким черным судном, стоявшим на его пути, а прямо двигался на него, – видимо, небольшой барк не внушал ему никаких опасений.

Торговое судно шло так смело, что на мгновение пираты, уже бросившиеся к пушкам и поднявшие боевые фонари, решили, что их застиг врасплох военный корабль.

Но при виде невооруженных бортов и оснастки торгового судна из их груди вырвался ликующий вопль, и в ту же секунду десятки головорезов с криками и руганью вскарабкались на фока-рей и ринулись оттуда вниз на палубу, взяв встречный корабль на абордаж.

Шестерых матросов, которые несли ночную вахту, прикончили на месте, сам Шарки ударом шпаги ранил помощника капитана, а Нэд Галлоуэй сбросил несчастного за борт, и, прежде чем спящие успели, подняться со своих коек, судно очутилось в руках пиратов.

Добычей оказался прекрасно оснащенный корабль «Портобелло», под командованием капитана Гарди направляющийся из Лондона в Кингстон на Ямайке с грузом хлопчатобумажных тканей и скобяных изделий.

Собрав на палубе своих ошеломленных и обезумевших от страха пленников, пираты разбрелись по кораблю в поисках добычи, передавая все, что попадалось под руку, гиганту-квартирмейстеру, который, в свою очередь, передавал награбленное на борт «Счастливого избавления», где все вещи складывались у грот-мачты и тщательно охранялись.

Груз никого не интересовал, но в сейфе нашли тысячу гиней, а среди пассажиров, которых было человек десять, оказались три богатых ямайских купца, возвращавшихся домой из Лондона с туго набитыми кошельками.

Когда все ценное было собрано, пассажиров и моряков захваченного судна потащили на шкафут, откуда по приказу Шарки, смотревшего на это с ледяной улыбкой, их поочередно бросали за борт, причем Суитлокс, стоя у поручней, награждал каждого ударом тесака, чтобы какой-нибудь хороший пловец не предстал впоследствии перед судом в качестве свидетеля обвинения. Среди пленников была полная седовласая женщина, жена плантатора, но и ее, несмотря на крики и мольбы о пощаде, бросили за борт.

– Пощады ищешь, тварь? – заржал Шарки. – Лет двадцать назад ты, может, ее бы заслужила.

Капитан «Портобелло», еще бодрый, крепкий старик с голубыми глазами и седой бородой, остался на палубе последним. Он стоял в свете фонарей со спокойным и решительным видом, а перед ним кланялся и кривлялся сам Шарки.

– Капитаны должны уважать друг друга, – сказал Шарки, – и будь я проклят, если не знаю, как вести себя. Видишь, я дал тебе возможность умереть последним, как и подобает смельчакам. Теперь, дружище, ты видел их конец и можешь с легким сердцем отправиться вслед за ними.

– Так я и сделаю, капитан Шарки, – сказал старый моряк, – ибо я по мере моих сил выполнил свой долг. Но прежде чем я отправлюсь за борт, мне хочется кое-что тебе шепнуть.

– Если ты собираешься просить пощады, можешь не стараться. Ты заставил нас ждать целых три дня, и будь я проклят, если хоть один из вас останется в живых.

– Нет, я хочу лишь рассказать то, что тебе следует знать. Вы и не подозреваете, что является настоящим сокровищем на борту этого судна.

– Вот как? Черт меня побери, я вырежу тебе печенку, капитан Гарди, если ты не расскажешь нам все! Где сокровище, о котором ты говоришь?

– Это сокровище не золото, а прекрасная девушка, которая достойна не меньшего внимания.

– Где же она? И почему ее не было среди других?

– Я скажу тебе, почему ее не было среди нас. Она единственная дочь графа и графини Рамирес – вы убили их вместе с другими. Ее зовут Инее Рамирес; в ее жилах течет самая благородная кровь Испании. Они направлялись в Чагру, куда ее отец был назначен губернатором. В пути стало известно, что она, как это случается с девушками, влюбилась в человека гораздо ниже ее по званию, который тоже был здесь на борту; поэтому ее родители, могущественные люди, приказаниям которых нельзя было противоречить, заставили меня заключить ее в отдельную каюту позади моей собственной. Там она содержалась в строгости, ей приносили еду и никого не позволяли видеть. Это мой последний подарок тебе, хотя я и сам не знаю, зачем рассказал о ней, – ведь ты действительно самый отъявленный негодяй, и перед смертью меня утешает только мысль о том, что на этом свете тебе суждено стать добычей виселицы, а на том тебя ждет ад.

С этими словами он подбежал к поручням и прыгнул в темноту: опускаясь в морские глубины, он молился лишь о том, чтобы предательство по отношению к девушке не легло слишком тяжелым грехом на его душу.

Тело капитана Гарди на глубине сорока саженей еще не коснулось песчаного дна, как пираты уже побежали к указанной каюте.