Читаем Ошибка канцлера полностью

Собственно, речь шла о дочери герцогини – принцессе Мекленбургской Елизавете-Екатерине-Христине. Императрица Анна, слишком предусмотрительная и подозрительная в вопросах власти, чтобы завещать престол непосредственно какому-то реальному лицу, обсуждала вариант назначения наследником возможного сына принцессы от возможного ее брака. Вполне вероятно, герцогиню Екатерину раздражал самый характер подобных разговоров, поскольку не делалось никаких конкретных шагов ни в отношении крещения принцессы в православную веру – по рождению она принадлежит к протестантской церкви, ни в отношении назначения определенной кандидатуры жениха. Ни для кого не составляет секрета, что императрица не выносит никаких детей, за исключением потомства Бирона.

Последнее время герцогиня вместе с принцессой жили в собственном дворце, а во время пребывания двора в Москве ограничивались своим городским домом, избегая Измайлова. Говорят, что к весне этого года напряженность в отношениях сестер достигла своего апогея. Герцогиня Екатерина выступала в защиту лиц из окружения царевны Прасковьи, которых императрица одного за другим арестовывала и передавала в руки тайного сыска. Вмешательство герцогини приводило к отсрочкам, но никого не могло спасти. В этом отношении Анна способна проявлять ошеломляющую жестокость. Какое счастье, что все мои письма я имею возможность отправлять тебе с доверенными лицами, иначе судьба моего мужа как дипломата была бы предрешена. Вся российская почта передана императрицей в руки некоего барона Аша, служившего еще при курляндском дворе. В качестве почт-директора этот ужасный человек с походкой лисы и личиком престарелой обезьяны имеет право на перлюстрацию всей почты и обо всем, что представляется ему опасным, лично докладывает Анне. Но я опять отвлеклась. Мне представляется, что только сложившаяся ситуация вынудила императрицу Анну пойти на принятие принцессой Мекленбургской православия. Эта торжественная церемония состоялась в нынешнем мае, после чего принцесса, получившая имя Анны Леопольдовны в честь императрицы, была поселена во дворце. Меньше чем через месяц ее мать скоропостижно умерла. Отныне будущая родительница предполагаемого наследника находится в полной зависимости от императрицы. Хотя до нынешнего времени принцесса вела совершенно неприметное существование, ее жалеют, так как Анна не скрывает своей неприязни к ней и не упускает случая нанести своей племяннице удар по самолюбию. В Петербурге широкое хождение имеет книга Липсия о древних императрицах. В коварном и изменчивом нраве Клеопатры и Мессалины усматривают большое сходство с характером Анны, хотя о внешнем, даже самом отдаленном подобии не приходится и говорить. Фаворит, по-видимому, не интригует против принцессы, зато становится постоянно на защиту цесаревны Елизаветы, провоцируя тем настоящую ненависть Анны к своей двоюродной сестре. Скорее всего, за этим скрывается определенный расчет, хотя некоторые склонны думать, что это единственный случай, когда фаворит уступает своей сердечной слабости.

<p>Петербург</p><p>Дворец цесаревны Елизаветы Петровны</p><p>Цесаревна Елизавета Петровна, Мавра Шувалова, архитектор Петр Трезини</p>

– Матушка Елизавета Петровна, архитект Трезин приехал.

– Вот как хорошо, Маврушка, как расчудесно! А ты все толковала, что поопасится, гневу царицыного испугается, ан не испугался, приехал, голубчик мой. Благодарствуй, Петруша, что потрудился.

– За честь почел волю вашу исполнить, ваше высочество.

– Эх, Петруша, было высочество при папеньке да при маменьке, а теперь, видишь, слава одна. Царства моего наберется деревенька да двор в Александровой слободе. Бывал ты там когда?

– Не имел счастья, цесаревна.

– Уж и счастья! Это я приобыкла – от царского двора подале, к монастырю, куда меня норовят пристроить, поближе. А тебе после Петербурга да стран европейских у нас не покажется, ой не покажется!

– Как можно, государыня, где вы, там и праздник

– Да полно тебе. Деревня деревней, разве что дом на Торговую площадь глядит. Иной раз к окошку подойдешь, все развлечешься: там мужики торг ведут, там у кабака пьяницы дерутся, бабы сплетни плетут. А то не жизнь – чистый сон после парной.

– И придумаешь же ты, Лизавета Петровна! Это почему же после парной?

– А потому, Маврушка, что после парной спать не спишь, а рукой не пошевелишь – томно, леностно, да и интересу ни к чему нет.

– Не греши, цесаревна, не греши. Будто уж и развлечений никаких нет. И на охоту ездишь, и с девками своими обычаем песни играешь. Без театральных представлениев тоже не обходится.

– А как же, а как же, Петруша, такой потехи ты и впрямь не видал. Из мочалы бороды делаем, замест париков шапки бараньи берем, тулупы выворачиваем, у баб паневы да платки берем – все в дело идет. Другого-то ничего нету.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное