Ошибка грифона

Зигя огорченно запыхтел. Взял пакет со зверушками, секиру, подхватил за пятку оруженосца и, как машинку таща его по полу, понуро побрел в комнату.

– А это оставь! Это не игрушка! Человек все ж таки! – напомнил Шилов.

Зигя неохотно выпустил ногу оруженосца. Когда громоздкий Зигя покинул коридор, на освободившееся место протиснулась Прасковья, до этого из-за тесноты вынужденная находиться на лестнице.

Фулона, в руке у которой сверкало копье, выжидательно посмотрела на нее. Несостоявшаяся повелительница мрака была в алом платье. Без куртки, несмотря на декабрь. Стояла у зеркала и пальцем трогала оставленное Иркой ледяное копье, упакованное в чехол из-под спиннинга. Раньше чехол был другой. Этот Багров нашел у себя в автобусе.

– Чем могу быть полезна? – холодно спросила Фулона.

Прасковья полезла было в карман за помадой, чтобы писать на зеркале, но помаду доставать не стала и просто ткнула пальцем в лежащего на полу оруженосца.

– Я вообще-то пришла за этим. Ну, если вы не передумали! – прохрипел оруженосец, дергаясь как от тока.

Несколько секунд Фулона пристально смотрела на Прасковью. Ноздри Прасковьи вызывающе раздувались. Заметно было, что она готова развернуться и хлопнуть дверью. И даже с удовольствием это сделает.

– Добро пожаловать, валькирия ледяного копья! – сказала Фулона со вздохом и уже без всякой торжественности добавила: – Чай-то будешь?

Прасковья усмехнулась и опять ткнула в оруженосца пальцем.

– Ледяной? – с ненавистью прохрипел тот чужим голосом.

– Нет, горячий, – сказала Фулона.

Глава восемнадцатая Птички среднего тартара

На человека постоянно действует сила дьявольской атаки, нашаривая в нем лазейку. Поначалу это сила мягкая и неназойливая. Но если видит, что ей уступают, начинает усиливаться, разъедать, а потом следует мгновенное яростное нападение. Если этой силе один-два раза уступили, дальше она входит уже без стука. Как через выбитую дверь. И человек очень скоро оказывается в таком доме лишним.

Эссиорх

Внутри у многоножки было темно. Все тряслось и прыгало. Не понимая, как он еще не сломал себе шею, Мефодий ударялся то о Дафну, то о Варсуса, ловя себя на мысли, что ударяться о колени любимой девушки ничуть не приятнее, чем о колени гораздо менее симпатичного ему Варсуса.

Наконец Буслаев ударился обо что-то третье, даже отчасти мягкое. Обрадовался, обнял это третье, чтобы использовать его как подушку безопасности, и понял, что это дохлая собака, проглоченная многоножкой до них.

Постепенно швырять их стало меньше. Мускульные сокращения стенок желудка приобрели равномерность. Видимо, грунт стал более твердым и скорость движения замедлилась. Встать было по-прежнему невозможно, зато уже не подбрасывало.

Варсус ухитрился поднести к губам свою дудочку, и внутри у многоножки вспыхнул свет. Лучше бы он, конечно, не вспыхивал, потому что, кроме бледных лиц друг друга, они увидели многочисленные кости, а то, что обнимал Мефодий, действительно оказалось дохлятиной, но не собакой, а, судя по размерам, медведем.

Варсус вспомнил, что слышал про этот вид многоножек. Он обитает в Среднем Тартаре и, так как еды там маловато, поднимается за добычей в человеческий мир. В основном за падалью крупных животных. Изредка захватывает и живую добычу. Возвращается в Тартар, забивается в щель и неподвижно лежит лет сто, пока опять не проголодается…

– Говорил я вам про глазки на столбе, а вы меня высмеивали! – заявил Варсус под конец.

Буслаев на четвереньках перебежал к ним поближе. Ему не нравилось, что он обнимается с дохлым медведем, пока Варсус сидит рядом с Дафной.

– А почему она нас не убила? – спросил Мефодий.

– Холодный расчет! – сказал Варсус. – Желудок многоножки так устроен, что переваривает только дохлую добычу. Для живой же он безвреден.

– А покороче? – поторопил Мефодий.

– «Покороче» – это мольба о пересказе для особо одаренных? – уточнил Варсус. – Извольте, сударь! Добыча умирает все-таки не одновременно. Какая-то сразу, какая-то через неделю. Многоножке так выгоднее, чем переварить все сразу и потом сидеть голодной. Так и желудок правильнее нагружается, и вообще экономика должна быть экономной.

– Хорошо! – сказала Дафна. – Но почему многоножка выследила именно нас?

– Да, странная история! – согласился Варсус.

Они молча сидели и, глядя друг на друга, слушали, как бока чудовища протискиваются сквозь землю. Неприятные, трущиеся звуки. Мефодий перехватил свою спату лезвием вниз.

– Может, попытаемся ее прикончить? Прорежем и выберемся? – предложил он.

Варсус кисло посмотрел на него.