Ошибка дона Кристобаля

С точки зрения общепринятого здравого смысла это был бред умалишенного. Но, в отличие от многих других высших сановников королевства, Алонсо де Кинтанилья, к счастью, не всегда оценивал жизнь только с точки зрения общепринятого здравого смысла.

Кинтанилья никогда не блистал в свете, над его старомодными привычками и воззрениями то и дело подтрунивали придворные остряки. Но глубокий и проницательный ум, которым природа щедро одарила этого человека, сразу ухватил то, чего не в силах были понять изощрившиеся в куртуазных церемониях щеголи, стоящие у руля государства единственно в силу своего высокого происхождения. Он мгновенно оценил, ч т о э т о з н а ч и т - попытаться достичь Индии с противоположной стороны Земли.

И, слушая уверенную и полную достоинства речь чужестранца, Алонсо де Кинтанилья торжествовал - это сама судьба послала ему встречу с нищим оборванцем, который, наверно, и сам пока не понимает, что ему суждено открыть новую главу не только в географии, но и в истории земной. Вот оно, чудо, самое главное в его жизни, оно само плывет к нему, оно совсем рядом и теперь надо только удержать его, не выпустить из рук...

Умен и проницателен был дон Алонсо де Кинтанилья. Но как сильно удивился бы он, если б узнал, какова была подлинная цель экспедиции, о которой хлопотал Кристобаль! И что вовсе не судьба послала ему встречу с ним, а последние двенадцать мараведи, которые выгреб из своего кошеля привратнику два дня ничего не евший Кристобаль, чтобы ворота во двор эконома, когда прдъедет хозяин, оказались закрытыми. Впрочем, все это так и осталось навсегда неведомым для хитроумного Алонсо де Кинтанильи...

Он радовался как ребенок. Если бы в этот момент их высочества могли видеть своего главного эконома, они бы не поверили собственным глазам - с лица одного из почтеннейших людей королевства, который к тому же совсем недавно вышел от них в очень мрачном настроении, теперь не сходила глупейшая улыбка. Не в силах усидеть на месте, он носился взад-вперед по комнате, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься в пляс.

- Вот это так мысль - западный путь в Индию. Нет, это ты здорово придумал, честное слово!

И вдруг, мигом посерьезнев и снова превратившись в почтенного министра финансов, Кинтанилья изрек с приличествующей случаю интонацией:

- Я полагаю, об этом необходимо как можно скорее доложить их высочествам.

- Я готов отправиться к ним сию же секунду! - Глаза Кристобаля загорелись такой решимостью, что Кинтанилье на мгновение стало не по себе. Сколько же испытаний и препятствий должен преодолеть человек, подумал он, чтобы у него в глазах запылал этот дьявольский огонь всепобеждающей решимости. Одна за другой долго будут обрушиваться на голову невзгоды, словно удары молота на мягкий расплавленный металл. И после каждой человек, точь-в-точь как незатвердевший металл, может поддаться, чуть-чуть отвернуть в сторону с выбранного пути, поискать дорогу полегче. Но из бесформенного куска металла удары молота выковывают отличный клинок. Точно так же и человек - если уж, несмотря ни на что, стоит он на своем, то от удара к удару становится только сильней и тверже, и в конце концов наступает пора, когда уже ничто на свете не может заставить его согнуться. Словно твердый и острый клинок, пробьется он тогда к любой цели...

- Я готов отправиться к их высочествам сию же секунду, - повторил Кристобаль, с недоумением и тревогой глядя на внезапно смолкшего эконома.

- Но не в таком же виде ходят в гости, друг Кристобаль. Особенно к двум государям сразу! - В голосе Кинтанильи слышалась лукавая и добрая усмешка.

IV

- Сеньор Кристобаль, проснитесь! Да проснитесь же! Гранада капитулировала! - Запыхавшийся слуга де Кинтанильи неистово тряс за плечо Кристобаля, но тот никак не мог спросонок уразуметь, о чем ему толкуют. Наконец смысл сообщения дошел до его сознания. Словно подброшенный гигантской пружиной, он выскочил из постели.