Ошибка доктора Данилова

— Никакой полезной информации вы мне не сообщили, — констатировал Жамараков, глядя Данилову прямо в глаза. — Вы пытаетесь меня озадачить…

— Скорее — завербовать в союзники, — Данилов вежливо улыбнулся. — Тема-то интересная. И дело хорошее.

— Я подумаю, — Жамараков положил на стол пятисотрублевую купюру, встал и протянул Данилову руку. — Давайте свяжемся вечером восьмого числа, после судебного заседания, и я сообщу вам свое решение.

Вообще-то Данилову хотелось, чтобы статья в защиту Сапрошина была опубликована до суда, но, с другой стороны, сейчас уже вечер второго сентября, а суд — восьмого. Времени в обрез. Ладно, пусть будет так, как хочет собеседник, ему же статью писать.

— А можно узнать, почему вы решили обратиться именно ко мне? — спросил Жамараков после рукопожатия.

— Мне вас рекомендовали коллеги, — ответил Данилов.

— Могу представить, что они обо мне наговорили, — усмехнулся журналист и ушел.

Данилов, не торопясь, допил свой кофе и заказал еще одну чашку. Хотелось посидеть в уютной тишине и подумать. Настроение было «лирически-меланхолическим» — и скучно, и грустно, и некому морду набить… Ощущение собственного бессилия угнетало неимоверно. Такое же состояние бывало, когда не удавалось спасти пациента, но при этом немного утешало сознание того, что ты сделал все возможное для того, чтобы помочь человеку. А для того, чтобы помочь Сапрошину, Данилов пока еще ничего толком не сделал. Желание помочь имелось, опускать руки Данилов не собирался, но что именно ему следует предпринять, он не знал.

Что делают врачи, когда заходят в тупик и не знают, как помочь пациенту?

Зовут на помощь коллег — собирают консилиум.

Данилов позвонил адвокату Вепринцевой и спросил, какое у нее настроение. Инна Ильинична ответила, что настроение стабильно боевое, но в подробности вдаваться не стала и вообще по тому, как отрывисто она говорила, чувствовалось, что звонок пришелся не ко времени.

Данилов несколько минут помедитировал на перечень имен, полученный от Саакова, размышляя о том, не стоит ли отправить письма по всем адресам — вдруг кто-то откликнется, но в конечном итоге отверг эту идею. Жамараков не отказался, а всего лишь взял паузу. Было бы некрасиво «заряжать» его коллег этой же темой до тех пор, пока он не дал ответа. Пока что можно составить мнение о каждом журналисте из перечня и отобрать наиболее перспективных.

Этому Данилов посвятил вечер. В результате из двенадцати выбрал троих с хорошим стилем и тягой к скандальным темам.

Ночью Данилову приснился Менчик.

— Я могу сказать, что слышал, как Раевский уговаривал Шполяк солгать следователю, но за это ты должен помочь мне стать заведующим кафедрой, — сказал он.

— Для этого нужно сначала защитить докторскую, — ответил Данилов.

— У тебя диссертация почти готова, заканчивай ее быстрее и отдавай мне, — потребовал Менчик. — Только учти, что авансом я ничего не сделаю. Утром — деньги, вечером — стулья…

Диссертации Данилову жаль не было. Но как уговорить шефа уступить Менчику должность? От напряженной мысленной работы Данилов проснулся. Часы показывали пять минут шестого — начался час кролика по китайскому исчислению. Самое поганое время с точки зрения сотрудников скорой помощи, после небольшого предутреннего затишья на «скорую» обрушивается шквал вызовов. Ну а примерно за десять-пятнадцать минут до окончания смены провидение любит преподносить «вишенки» вроде госпитализации на другой конец Москвы или же трехчасового ожидания психиатров на вызове.

«Нет бы что-то дельное приснилось, — раздраженно подумал Данилов. — Или снилось бы дальше, до половины седьмого, а то ведь уже не заснешь».

Стоя под душем, он поймал себя на мысли о том, что идея выставления заведомо ложного «контрсвидетеля» не вызывает у него неприятия. Что называется — дошел до ручки.

«Наем лжесвидетелей — дело неблаговидное и бесперспективное, но немного потратиться на благое дело можно, — сказал внутренний голос. — Не справляешься самостоятельно — обратись к специалисту».

Проснувшаяся по зову будильника Елена застала Данилова за просматриванием визитниц, которых у него набралось около десятка.

— Так приспичило, что встал ни свет, ни заря? — ехидно поинтересовалась она.

— Что приспичило? — спросил Данилов, не отрываясь от своего занятия.

— Найти номер телефона какой-нибудь юной девы, полумесяцем бровь, — ответила Елена. — Что еще может поднять мужика с постели в такую рань? Она явилась тебе во сне…

— Знала бы ты, кто явился мне во сне, так прослезилась бы и не стала издеваться, — Данилов вытащил из кармашка нужную карточку и показал ее жене. — Вот она, твоя дева — Сюнин Анатолий Олегович. Настоящий детектив…

Года три назад Данилов посетил в терапевтическом отделении одну весьма нестабильную пациентку, которая уже трижды совершила путешествие с этого света на тот, то есть — в реанимационное отделение и обратно.

— Может вы и меня посмотрите, доктор? — спросила женщина, лежавшая на соседней койке. — Что-то никто не может разобраться, чем я болею.