Ошибка Бога Времени

– Зачем? – спросила Ирка. В голосе ее был вызов. – Я могу сама посидеть с Юлечкой. Я могу даже пожить у вас. Зачем нам чужой человек?

– Тамара – профессиональная сиделка.

Тамара молча рассматривала Ирку. Темные глаза ее в сумраке комнаты казались огромными.

– Юлечка! – горячо сказала Ирка, хватая Юлию за руку. – Для меня это не сложно, мне не в тягость, ты же знаешь! Я сама могу, скажи, что не нужно чужих!

– Ирина Степановна, будет так, как я считаю нужным, – в голосе Алекса зазвенел металл. – Тамара останется, пока Лиза Игнатьевна будет с теткой. За Юлечкой нужен уход. Тамара знает, как это делать. Она много лет проработала в больнице.

– Юлька! – отчаянно закричала Ирка. – Скажи, что не хочешь! Скажи ему!

– Ирина Степановна, пожалуйста, успокойтесь. Тамара останется здесь. Будет так, как я сказал.

Ирка вдруг разрыдалась. Юлия с беспокойством прислушивалась к громким голосам. Ей хотелось, чтобы все ушли и снова наступила тишина. Из сцены, которая разворачивалась у нее перед глазами, она поняла, что Ирка кричит и плачет, Алекс недоволен, а чужая женщина пришла вместо Лизы Игнатьевны. Она перевела глаза на женщину, молча стоявшую у кровати. Лапик настороженно обнюхивал ее туфли. Женщина стояла неподвижно. Глаза их встретились. Юлия отвела взгляд первая. От женщины исходили флюиды силы и настойчивости. Юлия закрыла глаза. Ей было все равно.

Тамара поселилась в их доме, в комнате Лизы Игнатьевны. Большая, она двигалась удивительно легко и ступала неслышно. Она тенью присутствовала в спальне, отлучаясь ненадолго, чтобы принести еду или питье. Молча терпеливо кормила Юлию. Вытирала ей лицо и руки влажной губкой. Сидела в углу, вязала нечто бесконечное, серого цвета. Время от времени кидала короткие взгляды на Юлию. Ирка, которая тоже приходила каждый день, как на дежурство, с ней не разговаривала. Юлии же было все равно. Она отдавалась сильным рукам Тамары, позволяла умывать себя по утрам, ела с ложечки. Она пребывала в полуобморочном состоянии и лишь иногда приходила в себя настолько, чтобы ответить на Иркино: «Как ты?» Отвечала неизменно: «Хорошо». Ирка сидела с книгой у кровати. Иногда, подчеркнуто не обращая внимания на Тамару, рассказывала Юлии городские сплетни.

Странное это было сосуществование. С момента появления Тамары Ирка испытывала к ней холодную бешеную ненависть. За то, что та была молодая, красивая, здоровая. За то, что влезла между ней, Иркой, и Юлией. Она следила за Тамарой, притворяясь, что читает. С ее точки зрения, баба Лиза была намного лучше, хоть и старая дура. Тамара, молчаливая, большая, самоуверенная, вызывала у Ирки ярость. Она окрестила сиделку «фельдфебелем». Расклад у них получился такой: Ирка читала в кресле, Тамара вязала в углу спальни, Юлия бродила в лиловом мире в поисках Женьки.

Вечером приходил Алекс, сидел подолгу у кровати жены. Держал ее за руку, гладил по волосам. Юлии не было хуже. Но и лучше ей не было. Казалось, ее болезнь замерла, раздумывая, как поступить дальше: привести приговор в исполнение или помиловать.

Ирка сначала порывалась помочь Тамаре кормить Юлию, но та отодвигала ее в сторону, неизменно говоря: «Спасибо, я сама». Ирка приносила виноградный сок и шоколад. Варила себе кофе, всячески подчеркивала, что она здесь своя. Ненавидя себя за соперничество с прислугой.

Так и тянулись короткие зимние дни, без просвета, без надежды. Все ожидали чего-то, сами не зная чего. Что-то назревало, набирая критическую массу и грозя большим взрывом. Недолго осталось ждать.

И дождались наконец.

В один прекрасный день приехал Марик. Он ввалился в спальню Юлии, пребывая в самом жалком состоянии тела и духа. От него несло спиртным, красный длинный шарф волочился по полу, дубленка была испачкана какой-то липкой дрянью. Юлия, вырванная из своего полусна, с удивлением смотрела на Марика. Таким она никогда его не видела.

– Юлечка, привет! – Марик с размаху уселся в ногах кровати.

Лапик зарычал.

– Ты чего явился? – набросилась на мужа Ирка. – Юльку нельзя беспокоить. Пусть спит!

– А ты сторожишь сон любимой подруги? – тон у Марика был агрессивный.

– Уходи! – Ирка вскочила с кресла. – Вон лужа с тебя натекла. Уходи!

– Юля! – позвал Марик. Он наклонился над Юлией, обдавая ее тяжелым запахом водочного перегара. – Юлечка, ты как?

– Ты что, не видишь? – закричала Ирка. – Убирайся!

– Вижу! Плохо! – он потряс Юлию за плечо.

– Оставь ее в покое! – обозлилась Ирка, хватая мужа за рукав. – Ты что, совсем сбрендил?

– Юль! – настойчиво повторил Марик, выдираясь из рук Ирки. Но не тут-то было. Ирка держала крепко. Ее трясло от бешенства. – Отстань!

Марик рванулся. И опять Ирка не выпустила. Тогда он поднялся во весь свой немалый рост и, не рассчитав силы, отпихнул Ирку. Мелкая тощая Ирка отлетела в сторону и с размаху рухнула в кресло. Тут же вскочила на ноги и завизжала разъяренно:

– Ничтожество! Пошел вон! Вон!

Подойти к мужу она не решилась, зато схватила с тумбочки светильник – лягушонка под зонтиком-мухомором – и метнула в Марика.

– Идиотка! – заорал тот, уклоняясь.