Ошибка Бога Времени

Ирка в изумлении смотрит на Юлию, прижимая к груди круглую кожаную подушку цвета сливочной помадки, которую собиралась швырнуть вслед первой.

– Мы с Алексом поженились, – говорит Юлия, сияя глазами. – Вчера. И завтра улетаем в Мексику!

Глава 14 Ночные приключения, а также раздумья на тему «кому выгодно»

– …Какая, к черту, идейка? – простонал Зажорик, с трудом удерживаясь на ногах. – Который час? – он поднес к глазам руку с часами. – Три? Утра? Ты, Монах, совсем охренел от своих грибов!

– Руль можешь держать? – спросил Монах, когда они уселись в «Бьюик». – А то давай я! – он снова залился радостным смехом; движения его были слегка некоординированны. Он даже шутливо ткнул пальцем Зажорику под ребра.

– Не дам! – ответил Зажорик, уворачиваясь. – Куда?

– В «Торг»! Дорогу знаешь?

– В «Торг»? – изумился Зажорик. – Там же закрыто!

– Ага, закрыто. А мы откроем! Вперед, Жорик!

– Зачем?

– Хочу кое-что проверить. Одну свою идейку. Подождешь за углом, мотор не глуши, а то… мало ли!

– Ствол есть? – попытался сострить Жорик, нервно хихикнув.

– Ствол? – Монах повертел под носом Зажорика громадным кулаком. – Нам ствол без надобности. Мы, чуть что не так, – сразу в торец!

– В торец… – пробурчал Зажорик. – Ты хоть раз в жизни дрался, шишкобой? И что ты там забыл, интересно?

– Говорю же! Хочу проверить одну мыслишку!

– Какую еще мыслишку?

– Известно ли тебе, мой друг Жорик, что практически всякому химическому препарату соответствует растительный препарат? – Монах помотал пальцем перед носом Зажорика.

– Чего? – не понял Зажорик. – Какому препарату?

– Лекарству. Чтоб хворь лечить. Можно гробить пациента химией, а можно лечить травой. Только надо иметь терпение и знать дозу. Доза – самое главное! Ну и траву, конечно, надо знать. А с другой стороны, любое лекарство – яд, поэтому самое лучшее – обойтись компрессом, принять на грудь и надеяться – может, само рассосется.

– Чего?! Что ты мелешь? Какой, к черту, компресс? – Зажорик даже притормозил от обуревавших его чувств. – Ты чего, Монах?

– Образно выражаясь, Жорик. Аллегорический компресс. Но сейчас не об этом. Известно ли тебе, что в природе полно растительных препаратов, алкалоидов, имеющих прямой кардиотоксический эффект?! И если напоить клиента нужным зельем в известной пропорции… грибом, корнями, ягодами, – то с концами? Причем, что характерно, практически никаких следов в организме не остается. И что… эээ… опять-таки характерно, произрастают они вокруг нас в большом количестве! Прямо под ногами! Понял?

– Не понял! Это ты о чем?

– О том, что сердечный приступ можно вызвать… если очень захотеть.

– А при чем тут «Торг»?

– Проверить надо одну мыслишку, я же сказал! Ты… это, не виляй по дороге, держись середины! Главное – спокуха! В нашем деле главное не суетиться, Жорик. Сохранять спокойствие.

– Тайны мадридского двора, – буркнул Зажорик, выворачивая руль. – Сам держись!

Он запарковал машину наискосок от «Торга», за газетным киоском, и Монах, кряхтя, полез наружу, бросив:

– Сверим часы! Смотаешь удочки через двадцать пять минут.

– А ты? – вытаращил глаза Зажорик. – Без тебя? Я тебя не брошу!

– Даже не думай! По сговору огребем по полной. Я отобьюсь, Жорик, не переживай!

…Зажорик наблюдал, как Монах подошел к двери бывшего партийного учреждения и позвонил. Он был как на освещенной сцене, и Зажорик перекрестил его спину. Уселся поудобнее и приготовился ждать. Дверь открылась, появился охранник – здоровенный амбал. Они перекинулись парой слов, и амбал махнул рукой – проходи, мол. Монах переступил порог.

Зажорик не заметил, как задремал, и снилось ему, что он дальнобойщик, и едет по бесконечной пустыне, и вокруг только песок и кактусы. Гремит хард-рок, дело идет к вечеру, багровеет закат, а до ближайшего городка около двухсот миль. Ха, городок! Занюханная гостиница с баром, бензоколонка и десяток деревянных хибар! Пивко, правда, холодное, и «френч фрайз», по-нашему – картошка фри. И душ, и свежие простыни, и можно протянуть… то есть вытянуть ноги. И такое светлое предвкушение радости охватило Зажорика во сне, что он даже заулыбался и запрыгал в такт музыке. Но радость его продолжалась недолго – вдруг затарабанило в двигателе, не то в коробке передач, не то камешками по днищу, и Зажорик облился холодным потом. Он вырубил музыку и прислушался – вроде не стучит! Показалось! Но тут же снова раздался стук! Зажорик свернул на обочину, заглушил двигатель. Потом включил снова. Прислушался и явственно услышал: «Жорик… открой… твою…!» Голос и лексика были ему знакомы.

Монах плюхнулся на сиденье и приказал:

– Ходу! Ты чего, прикемарил на посту? Я чуть окно не вынес!

Взвизгнули тормоза на вираже, и Зажорик бросил:

– Пристегнись! А то штрафанут! А чего ты ему впарил? – спросил он, имея в виду охранника.

Монах рассмеялся.

– Что забыл мобильник в «Торге».

– И он повелся?! – поразился Зажорик.

– Ты же видел! Люди, как правило, мне верят. У меня внешность, внушающая доверие.

– Ага! – фыркнул Зажорик. – И что? Нашел что-нибудь?