Ошибка Бога Времени

– Вот! – Монах показал Зажорику блестящую упаковку какого-то лекарства.

– Что это?

– «Блопресс», от давления, произведено в Австрии. Видишь, наполовину использовано.

– И что? – Зажорик скосил глаза на упаковку. – Откуда?

– Там, в ящике стола, до сих пор лежат вещи Евгения, всякие мелочи вроде именного блокнота, ручек, брелоков без ключей, портмоне, таблеток, а на крышке написано: «Е.А. Литвин», аккуратненько так, не иначе – Марат изобразил. Все, что осталось, когда его увезли… Верный соратник! Сложил в коробку, закрыл и надписал. И с глаз долой, в нижний ящик правой тумбы. Когда мы с ним беседовали, я обратил внимание, что он бросает взгляды в ту сторону, и сразу сообразил…

– А почему он не отдал их Юле? – перебил его Зажорик.

– Должно быть, не захотел травмировать лишний раз. Он говорит о ней как о святой. Но это так, реплика в сторону. Сейчас не об этом.

– А о чем?

– О том, что таблетки были у Евгения под рукой! Он прекрасно знал о своих проблемах и держал лекарство на виду. Видишь, осталась половина. Значит, он его принимал, и оно ему помогало. Когда ему стало плохо, он принял лекарство, но оно не сработало. Это то, что лежит на поверхности, Жорик.

– Почему не сработало?

– Потому что причина, вызвавшая приступ, была достаточно сильной, и «Блопресс» не подействовал. Во всяком случае та доза, которую рекомендовал доктор. А принять вторую таблетку он уже не успел.

– Ничего не понимаю! – в сердцах воскликнул Зажорик. – Какая еще причина? И откуда ты знаешь, что рекомендовал доктор?

– Какая причина? Я думаю, он принял что-то, и в результате…

– Что значит – принял? Лекарство?

– Нет, я думаю, это было не лекарство. Он принял… что-то, возможно, какой-то растительный яд, даже не подозревая об этом. Допустим, ему предложили чай с отравой… Гипотетически!

– Монах, ты совсем двинулся! Кто предложил? Марат?

– Не обязательно. Я не знаю кто. Я даже не знаю, был ли это чай! Может, кофе. Это неважно. Хотя отравители больше любят чай или коньяк, как пишут в детективных романах.

– А что важно? – спросил обалдевший Зажорик.

– А важно – «кому выгодно». Мы с тобой это уже обсуждали. Делает тот, кому выгодно, как говорили древние. Супруге, Марату, конкурентам. Возможно, были еще желающие!

– Ты, Монах, со своими грибами совсем двинулся! Если бы его отравили, то при вскрытии это обнаружилось бы! Там же делают всякие анализы… И может, он вообще таблетки не принимал! Не успел – стало плохо, потерял сознание. И нечего тут играть в детектива! Из романа… Надо же!

– Ты меня не слушаешь, Жорик! Есть алкалоиды, которые не оставляют следов, мы это уже обсуждали. Хотя… – он задумался на миг. – Может, и не успел. Не знаю, может, ты прав. Но гипотетически… ты же понимаешь, что я тоже могу быть прав? Гипотетически? В принципе?

– Ну… можешь, – не мог не признать Зажорик. – В принципе, все могут. А доказательства?

– Доказательств нет, разве что умозрительные. Ладно, Жорик! На том и закончим… пока. А что тебе снилось? – переключился Монах.

– Не помню, фигня какая-то… пустыня, кактусы… – напрягся Зажорик. – Вроде я снова в Штатах. Не помню. И стук в двигателе…

– Это я стучал! Думаю, сейчас Эдик опомнится, надо делать ноги!

– Эдик?

– Охранник!

– Ты его… что? – испугался Зажорик. – Вырубил?

– Мы же не на Диком Западе, Жорик. Он задремал, и я не хотел его тревожить, пусть отдохнет. У него работа трудная.

– Шаманишь?

– Шаманю, – согласился Монах. – Но исключительно для пользы дела.

– Но там же камеры, ты все равно засветился!

– Да кто это кино будет смотреть? Никаких ЧП, ничего не вынесли, никого не убили, все на месте…

Глава 15 Камень брошен

С треском лопнул кувшин:

Ночью вода в нем замерзла.

Я пробудился вдруг.

Мацуо Басё (1644—1694)

Конверт был самый обычный, тускло-голубой, на бледной марке – лунные кратеры, какая-то космическая техника. Адрес написан печатными буквами. Для Ю.П. Литвиной. Обратного адреса нет, отчего письмо кажется голым. Юлия повертела конверт в руках, надорвала сбоку, вытащила сложенный вчетверо листок, развернула.

«За деньги, оставленные покойником, можно купить много полезных вещей, в том числе и молодого любовника. Стареющие бабы падки на молодую плоть. А проституток мужского пола ничуть не меньше, чем женского.

Всех благ,

Благожелатель».

Черные печатные буквы, такие же, как на конверте. Юлия опустилась в кресло прямо в прихожей, глубоко вздохнула, стремясь унять бешено колотящееся сердце.

Еще раз пробежала глазами по строчкам. Выделила одну – о «стареющих бабах» – и зацепилась за нее взглядом. Стареющие бабы… Юлии казалось, будто ее ударили по лицу. Задели походя. Несильно смазали рукой, но скулы загорелись. Тот, кто ударил, остановился, обернулся и теперь смотрит на нее с жадным и злобным любопытством.