Ошибка Бога Времени

Он, казалось, обрадовался женщине. Поднялся, пододвинул ей стул. Женщина уселась. Юлия теперь смогла рассмотреть ее. Быстрыми, короткими и незаметными, как ей казалось, взглядами, похожими на пулеметные очереди. Лиска была удивительно хороша собой. Так хороша, что дух захватывало. Всего в ней было с избытком. Прекрасные волосы, карие, теплого оттенка глаза, брови… («соболиные», подумалось Юлии), крупный рот – все, одним словом! Любимое дитя Создателя. Юлия изо всех сил пыталась сохранить приветливое выражение лица, но чувствовала, что получается плохо. Она ничего не могла поделать с кончиками губ, которые опускались все ниже.

– Познакомься, это Юлия… – Алекс запнулся на миг, потом добавил: – Павловна. Алиса, девочка из моего двора.

– Очень приятно, – сказала Лиска, улыбаясь Юлии. Руки они друг другу не подали. – Как ты? – она перевела взгляд на Алекса.

– Нормально, – ответил Алекс.

За словами, такими обыкновенными, Юлии чудился тайный смысл.

«Где ты ее откопал? – спрашивала взглядом и интонацией Лиска. – Тебе мало девочек? Меня тебе мало?»

«Я позвоню, – отвечал Алекс, тоже взглядом и интонацией. – Завтра же, лады?»

Юлия чувствовала себя препогано.

– Выпьешь с нами?

– Только воды. У меня сейчас выход. Ты же знаешь, как я пьянею. С работы погонят к чертовой матери!

Она, не стесняясь Юлии, смотрела на Алекса, чуть улыбаясь своим изумительным чувственным ярко-малиновым, в тон платью, ртом, и Юлия вдруг поняла, что именно сейчас, в эту самую минуту, ее колено упирается в колено Алекса.

– Разве что… чуть-чуть! – Она протянула обнаженную руку, взяла бокал Алекса и залпом выпила вино, запрокинув голову.

– Смотри, погонят, – сказал Алекс, к облегчению Юлии, довольно прохладно.

– Приду к тебе, – хихикнула красавица, пьянея на глазах, и голос ее завибрировал. – Ты-то, надеюсь, не погонишь? – она улыбалась, ноздри тонкого носа раздувались.

«Хороша!» – подумала Юлия с невольным восхищением.

– Надо подумать, – ответил Алекс. – Позвони как-нибудь, обсудим.

– Подумай! Мне пора!

Она улыбнулась Юлии, легко поднялась со стула, коснулась указательным пальцем подбородка Алекса и ушла, покачивая бедрами, как воплощение греха.

«Ты с ней… спал?» – хотела спросить Юлия, но в последний момент не решилась и обошлась нейтральным «встречался».

– Ты с ней встречался?

Голос ее предательски дрогнул. Она была противна сама себе так, как еще никогда в жизни, но ничего не могла с собой поделать. Ее даже стало подташнивать от волнения и ревности. «Я должна знать правду», – сказала она себе в жалкой попытке объясниться. Хотя, если подумать, кому нужна такая правда? Алекс молчал. Она, удивленная молчанием, подняла на него глаза. Он, улыбаясь, смотрел на нее, и Юлию поразило выражение его глаз – так смотрел на нее Женька, снисходительно, как смотрит взрослый на неразумного ребенка, который брякнул глупость…

– Юля, я люблю тебя!

«Дурында!» – прибавила она мысленно. «Я люблю тебя, дурында», – говорил Женька, не отвечая на ее упреки, уже и не помнится в чем. Приревновала, кажется, к кому-то… Женька никогда не оправдывался, а только говорил: «Ну, какая же ты у меня дурында! Но я все равно тебя люблю! Слышишь?» Алекс больше ничего не сказал, и она с облегчением поняла, что он никогда ни о чем не станет ей рассказывать, как не рассказывал Женька, не станет выдумывать, что это была жена соседа или одноклассница, не станет оправдываться. Не станет врать, унижая ее и себя. Промолчит, как Женька.

– Алекс, давай уедем куда-нибудь подальше, где нет всех этих… – она чувствовала, что может сию минуту расплакаться. – Они отравляют мне жизнь! Куда-нибудь!

– Хочешь в Вену? У меня там друг. На пару дней.

– Я была в Вене, – сказала Юлия. – Десять лет назад. Мы обязательно полетим туда, но не сейчас, а весной, в мае, когда все цветет. А сейчас давай куда-нибудь, где солнце и море.

…Они тогда провели в Вене почти неделю, у Женьки были дела, а она, Юлия, бездумно бродила по узким путаным улочкам, заглядывая в темные прохладные соборы, и пила кофе в маленьких кафешках. Кофе и фирменный апфельштрудель[6] с ванильным соусом!

Днем было жарко, а длинные вечера были как утешение. Она помнит, как они сидели на стульях перед сценой у ратуши, в тот вечер пела Мирей Матье, и «уличный» концертный зал был полон. Женька крутил головой, рассматривая публику, потом спросил: «Сколько ей уже? Семьдесят или больше?», а Юлия рассмеялась – певица была вне времени. Возраст был у них, у зрителей… Здесь были в основном люди их возраста. Взошла полная луна; металлический голос певицы, усиленный микрофонами, взмывал над колючей готикой ратуши…

– Юлечка, выходи за меня! – вдруг сказал Алекс…

Глава 12 Дебют монаха