Ошибка «белого стрелка»

— Твой Макаров встречался с бывшим моим шефом по конторе, переживал, что мы будем за него мстить Котенковой, просил помочь. Мне это передали надежные люди. У меня и в мыслях ничего подобного не было — мстить. Но нет худа без добра. Теперь надо, чтоб Макаров поверил мне и рассказал об этом Игорю, то есть тому человеку, с кем встречался. Напрямую к Игорю я не прорвусь, не позволят мне это сделать. А Игорь — это тот, кого я как раз подвел, он меня справедливо вытурил. Но если Макаров согласится на роль посредника, думаю, он мне поверит в конце концов… Все же кто-то идет сюда.

Он встал, и тотчас в руке его опять оказался пистолет.

— Встретимся здесь завтра, часа в три дня. Они вряд ли додумаются…

Он опять не договорил фразу, шагнул за порог и тотчас три выстрела кряду почти слились в один.

Острая щепа отлетела от бруса и полоснула Зырянова по лбу.

Теперь уже топот ног снаружи слышался явственно. Пару минут ломались сухие ветки, из неразборчивых голосов слух поймал лишь одно: «Попробуй сам управиться». Потом луч фонаря ударил по глазам, и тот, кто держал фонарь, крикнул:

— Сюда, Лис, тут раненый.

Глава девятнадцатая

— Кавалеры приглашают дам? Или нравы у нас изменились настолько, что теперь дамам надо приглашать кавалеров?

— Наташа?! — Макаров никак не мог прийти в себя от ее звонка.

Он только отмыкал дверь, когда зазвонил телефон. Схватил трубку, все еще удерживая в другой руке пакет с покупками. Когда мечтаешь вроде бы о чем-то несбыточном, а оно тут же осуществляется, поневоле теряешься. Вот и Олег растерялся. Он совершенно не знал, что ответить, и опять повторил: — Наташа…

— При желании и ты мог бы узнать мои координаты, не так ли? Я в курсе, что машины у тебя пока нет, но покатались бы на моей. Если, конечно, есть такое желание. Но можно было рассмотреть и другие предложения.

Макаров поставил пакет у ног, при этом бутылки тихо звякнули, и ему стало почему-то страшно неловко от этого. «Пацан!» — ругнул себя, присел на стул, потер виски, но понял, что соображать лучше от этого пока не стал.

— Наташа, ты прости, я немного пьян.

Она засмеялась:

— Это же хорошо! Пьян — значит, раскован, немного — значит, не будешь делать глупостей.

— Приедешь?

— Если ты этого хочешь.

— Мы только что с Шимановым говорили о тебе.

— Догадываюсь, что именно. Наверняка болтали о том, что я обаятельная и сексуальная. Шиманов — твой друг, но, если я приеду, мы вряд ли будем говорить о Шиманове. Мы найдем другие темы. Только я все-таки не услышала главного: мне приезжать?

Макаров неуверенно оглядел холостяцкий бедлам, царящий вокруг: рубашки, свитера на стульях, пустые бутылки у стола, грязная пепельница на подоконнике, — и бодренько сказал:

— Конечно, приезжай.

— А ты успеешь навести идеальный порядок в квартире минут за двадцать? Мне ехать примерно столько.

Олег краем глаза покосился на открытую дверь спальни. Он всегда заправлял кровать, а сейчас, как назло, даже там бардак. Ковер надо обязательно пропылесосить. И чашки помыть: от заварки черными сделались. И плиту на кухне отдраить. И…

Мать честная! Да как же он тут все запустил!

— Не успею, — честно признался Макаров.

Наташа вновь засмеялась:

— Знаешь, о чем это говорит? В недалеком прошлом у тебя не было женщины. И в ближайшем будущем ты ее не ждешь. Я этому почему-то рада. Не надо ничего убирать, кроме пустых бутылок: они наверняка валяются на кухне. Вот это я ненавижу.

В дверь она позвонила ровно через двадцать минут: на часах было десять вечера.

В городе, в толпе он бы ее такой ни за что не узнал. Изменилась одежда: чудесные ноги упрятаны в джинсы, все, что выше, потеряло формы в пушистом свитере из ангорки. Да, он бы не узнал ее, но внимание все равно бы обратил: огромные серые глаза, пепельные волосы, наверное, всегда теплые от этого. Удивительно красивое лицо. Женщин с такими лицами он всегда считал неприступными, созданными для иных мужчин.

За прошедшие двадцать минут, носясь как угорелый по комнатам, распихивая по полкам вещи, Олег успел расписать сценарий встречи Наташи. Она войдет, нерешительно остановится у порога, он тут же поцелует ей руку — никогда такого не делал, но если получится неуклюже, то можно списать это на легкое опьянение. Потом он поможет ей снять шубку или пальто, опять-таки с наглостью выпившего положит свои ручищи на ее оголенные плечи: «Чувствуй себя как дома. Я сейчас поставлю музыку. Любишь Вивальди?».

И вот весь сценарий сразу полетел к черту. Нет ни пальто, ни шубки. Или в машине оставила, или вот так приехала из дома. Нет оголенных плеч. И нерешительности нет.

Она вошла будто к себе домой, огляделась, скорее не любопытным, а хозяйским взглядом:

— Ты все-таки успел прибраться или такой примерный домохозяин?

Говорить о Вивальди стало не к месту.

— Я только и успел, что выбросить пустые бутылки.

— А полных нет?

Макаров жестом показал на журнальный столик, стоящий в зале. В центре его красовался подсвечник с уже горящими свечами.

— Прошу! Вино белое, красное, фрукты… Все, как было заказано.

Наташа как-то нехорошо улыбнулась: