Ошибка архитектора (СИ)

На это герцогиня пренебрежительно фыркнула.

— Что? Она же работала в Королевском театре. Оба наследника там бывали, — заметил младший Шелран.

— Романы с примами это одно, Иан, а вот роман с девицей, которая платья шьёт… — и лицо герцогини перекосило брезгливостью.

— Прости, Ланира, но к твоему неудовольствию, Эйва достаточно привлекательная женщина, — заметил Иан.

— Привлекательная, но где она, а где наследник, — заметила герцогиня.

И лицо младшего Шелрана стало угрожающе слащавым — сейчас он скажет про связь Гаяна со шлюхами, или пошутит насчет происхождения самой Ланы.

— Перестаньте оба, — остановил их диалог герцог, взглянув мимолётом на Шэйли, которая кажется не совсем понимала до конца насколько сцена, что они наблюдали была поразительной, и которой не надо было слышать всю ту мерзость, которую мог бы рассказать младший брат о наследниках.

Но Верону тоже было странно видеть такое. Это был не то, чтобы интерес к отношениям между горничной и принцем — просто старший Шелран точно знал, что слухи о любовных предпочтениях первого наследника не были всего лишь злыми слухами. Самому ему было плевать что хочет принц Жайнэ в постели, это не имело никакого значения, но той же Шэйли знать об этом было не обязательно.

Иан и Ланира унялись, но было понятно, что надо будет как-то решить вопрос их заинтересованности.

Через какое-то время его высочество вернулся, спросил про дом. И вид Эйвы, искренне смущённой, даже напуганной происходящем, Верона задел. Наследник пообещал вернуться к ужину, сказал про маркизу у них в услужении и как бы герцогу не хотелось сейчас выгнать всех вон, чтобы поговорить с Эйвой наедине, но было понимание, что в этом случае все домашние не уймутся и замучают её ненужными вопросами или промолчат, но сделают самостоятельные отвратительные выводы.

— Эйва, прости, — начал Верон. — Обо всём этом я бы очень сильно хотел поговорить с тобой наедине, но боюсь мне придётся тогда пересказывать разговор всем присутствующим, поэтому хотел бы попросить тебя…

— Я понимаю, — отозвалась горничная, кивая. — Простите, ваша светлость. Простите, что не сказала.

— Он сказал ты маркиза? Настоящая? Или? — начала кидать в неё вопросы его супруга.

— Ланира прошу тебя… — прервал её Верон.

— Мой отец был маркизом Эсфил. Точнее он не был наследником титула. Отец получил его после смерти старшего брата.

— Ты незаконнорожденная? — снова влезла Лана.

— Да что ж такое, — возмутился на это герцог.

— Нет, ваша светлость, — ответила ей Эйва. — Мой отец состоял в законном браке с моей матерью, а я была рождена в этом браке и у меня есть все подтверждающие мой статус документы.

Она вздохнула, а Ланира наконец унялась и, кажется, решила послушать, что скажет горничная.

— Мой отец получил титул уже после моего рождения. Мой дядя был пьяницей, бабником и игроком, — проговорила Эйва. — Он потерял всё, влез в долги, авантюры и в конечном итоге погиб на дуэли. Его величество хотел лишить семью Эсфил титула, который принадлежал семье несколько столетий, но её величество встала на сторону моего отца, и титул передали ему, как законному наследнику.

— Он был военным? — спросил герцог.

— Да, — подтвердила Эйва. — Как и все вторые сыны. Но восстановить состояние у нас не было возможности, мы сдавали дом… отец ввязался в авантюру с наёмниками в войне с Сандирин, до её распада. Он погиб там, но несмотря на обещания, семья не получила ни монеты.

— И ты наследница титула?

— Да, — кивнула Эйва.

— Узаконенная или формальная? — уточнил Верон, потому что если формальная, то маркизом должен был бы стать её супруг, а если узаконенная, то маркизой была бы она, передавая титул своему ребёнку вне зависимости от его пола.

— Это уже не имеет значения, ваша светлость, — ответила на это горничная. — Поместья в Карсе больше нет. Война стёрла там всё. А у меня никогда не нашлось бы столько денег, чтобы восстановить его. Или построить дом… да и зачем?

Он хотел сказать о её будущем, о браке, о детях, но внезапно с болью осознал, насколько ей было тяжело жить с этими шрамами на теле, потому что понимал, что у Эйвы были такие же, как у повесившейся девушки из Хиита.

— А наследник? — спросил Иан. — Или дело в твоём прошлом, шрам на спине…

И Верон испытал приступ гнева по отношению к Иану. Он хотел остановить его, но Эйва сделала это сама.

— Вы можете думать, что хотите, ваша милость. Но я всю свою жизнь честно трудилась. Я родилась в театре, да, моя мама родилась в нём. И я никогда не сожалела о своей судьбе. Я знаю о театре всё, я училась в нём. Всему. И я видела все постановки, знаю наизусть десятки ролей в пьесах Одейна, Рэфера и Трэйса. Вы приходили туда и понятия не имели, что всё, что почти всё, что вы видите творение моих рук и воплощение моих идей. И я горда этим, — в глазах её блестели слёзы и Верону стало так больно за неё. Она действительно была такой очаровательной и милой и все эти жестокие обвинения не заслуживала, даже если бы они были правдой. — Вам легче сделать вывод и осудить других и вы правы так проще, я знаю это, потому что всю жизнь живу с этим.