Ошибка 95

Идти по грунту, раскисшему от дождя, оказалось не лучше, чем по лесу. Каблуки, точно шампуры, нанизали комья перемешанной с песком глины, и туфли стали неподъемными. Мила сдалась: разулась, убрала туфли в рюкзак, закатала мокрые грязные брючины и пошла босиком. В который раз она попыталась догнать Айвена.

Поравнявшись с ним, хотела заговорить, но не нашла, о чем спросить. О ее желаниях он и так знал, но никак не реагировал, вынашивая лишь одну, уже замусоленную, мысль: источник энергии. Даже питание его не так интересовало; в рюкзаках было достаточно хлеба, мясного паштета, сухого протеина, твердых жиров и витаминов, аккумулятор водного конденсатора был заряжен на тысячу литров, а вот аккумуляторы миникома от напряженной работы сядут через три-четыре дня.

Пройдя еще километра три, они увидели развилку с покосившимся столбиком, на котором чудом держались две таблички: одна указывала направление движения по шестому маршруту, а другая сообщала, что у путешественников есть возможность передохнуть.

Мила с трудом разобрала надпись:

Дома для туристов

1,5 км

У Айвена, должно быть, открылось второе дыхание – так энергично он зашагал, как будто всю жизнь только и делал, что совершал пешие переходы на большие расстояния. Мила потопталась, размышляя, не присесть ли передохнуть прямо здесь – спешить все равно некуда, – но все же собрала волю в кулак и поплелась за спутником.

Строения, как и следовало ожидать, пришли в полнейший упадок. Среди полутора десятков домов нашелся только один, где почти не протекала крыша. Электричества было, но солнечные батареи сохранились, их бросили вместе с другим инвентарем.

Запах плесени заставил Милу поморщиться. Подумать только, она считала себя совершенно непритязательным человеком, но это ни в какие рамки не лезет!

– Располагайся, – пригласил Айвен. Похоже, на него эта обстановка вовсе не действовала угнетающе.

«Хочу в тюрьму», – подумала Мила совершенно серьезно.

Она присела на скрипучую кровать. От тюфяка воняло псиной и еще чем-то неопределенным. Во всех углах комнаты похозяйничали пауки, под полом кто-то возился. Мила послушала немного разнообразие шорохов и забралась на кровать с ногами. После пребывания в стерильном Нане окружающая обстановка вызывала ужас.

Айвен вывалил из рюкзаков на стол припасы, отломил хлебную горбушку и принялся жевать, запивая водой. Было странно на него смотреть. Впервые в жизни Мила видела, что человек просто ест хлеб и запивает водой.

«Вот что такое настоящая непритязательность», – подумала она и посмотрела на землянина с некоторой долей восхищения. Но тут же ей вспомнился истекающий кровью Рэйни.

Посидев немного, она встала, подошла к столу, приготовила несколько сэндвичей, прихватила бутылку с водой и вновь обосновалась на кровати.

Айвен и не думал отдыхать, он перекусил и вышел из дома, сказал: чинить электричество. Мила отметила, что к нему вернулся нормальный цвет лица, и он вовсе не выглядел больным, как накануне. Какое же мощное здоровье заложено в этого землянина! Нескоро он потеряет силы. Что еще суждено натворить этому страшному, непостижимому человеку, пришедшему из прошлого?

Мила дожевала сэндвич и прикорнула на кровати. В намокших брюках было зябко, на ногах подсохла глина и стянула кожу. Такой грязной она в жизни себя не чувствовала и такой бесконечно усталой тоже. На фоне этого утомления гибель Рэйни – уверенность в таком исходе прочно обосновалась в сознании – уже не вызывала ужаса; он преобразовался в тупую боль. Хотелось только одного: сна без сновидений, темного провала в ничто, забвения хоть ненадолго.

Когда Мила проснулась, уже наступила ночь, но Айвен не ложился. Ему удалось разобраться с электричеством, и теперь он, сгорбившись, сидел за столом, развернув перед собой экран миникома. Спина казалась напряженной, изредка поскрипывал карандаш, когда Айвен делал пометки. Над головой его клубился сигаретный дым.

Почувствовав взгляд, он обернулся.

– Расскажи мне о Земле, – попросила Мила. Ей подумалось, беседа что-то изменит в тягостной атмосфере отчуждения между ними. В ее сознании теперь существовали три типа отношений: она-Рихард, она-Айвен и она-Смит, безумец и убийца. Сейчас Мила говорила с Айвеном. – Ты видел новую Эйфелеву башню?

– Никогда не был в Европе. Я родом из Австралии. Это государство и отдельный материк.

– Знаю. Там кенгуру.

– Раньше были. Теперь сплошные космодромы и мегаполисы. Верней, сейчас и это уже в прошлом.

– Ты правда надеешься вернуться на Землю?

«Да», – сказал Айвен мысленно.

– Но как? Угонишь шаттл?

– Угоню, если нужно будет.

– Ты убил товарища. Но я не чувствую, чтобы ты от этого страдал. Как это может быть?

– Я страдаю. Просто теперь я научился не показывать тебе свои чувства.

– Как?

– Я не смогу объяснить. Тут есть черное пятно, которого ты не видишь. – Он указал себе в центр лба. – Я скрываю все там.

Мила не поверила, но промолчала.

– Кроме того, я знаю, что поступил правильно.

– О чем ты?