Ошибка 95

Теперь в его воображении возникали люди, склонившиеся над столом. Они о чем-то совещались, спорили, смотрели на монитор. Бывшие сослуживцы, верные товарищи, Айвен хорошо знал каждого. Иногда их лица начинали мелькать вразнобой, он перебирал друзей в памяти, словно пытаясь определиться, кто из них надежнее и полезнее.

Потом внутреннему взору представали большие белые помещения. Что это? Операционные? Похоже, да. Он пытался представить себе всю систему изнутри.

Вот мужчина в халате, руки Айвена держат его за грудки. Это тот самый оператор «Счастливой семьи», человек из Киберлайф…

Затем появилось высокое заостренное здание, напоминающее Башню Правительства.

И вдруг все образы смело взрывом.

Рука Айвена ослабела. Он замедлил ход.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Мила, заметив крупные капли пота на его бледном лице.

– Со мной все в порядке, – ответил он и снова ускорил шаг.

Они свернули и оказались на узкой улице, в это время дня совершенно пустынной. Дорожное покрытие сменилось на пористый звукопоглощающий полиуретан. По обеим сторонам улицы в шахматном порядке стояли ряды одинаковых многоэтажных домов. Стандартное тонированное стекло, минимализм, никаких цоколей, ни единого дерева вдоль тротуара. «Жилой квартал «Каисса». Улица № 5» – гласил указатель.

Мила питала стойкую антипатию к большим городам с их нарочитой геометрической правильностью, не допускающей индивидуальности, к толпам горожан таким же безликим. Но пустынная улица этого района произвела на нее особенно гнетущее впечатление.

Навесы климатеров закрывали небо и слегка моросили. Солнечные лучи, проникавшие в это царство вечной тени, кое-где порождали радугу, казавшуюся чем-то инородным и неуместным среди тусклой серости. Стерильная чистота воздуха вызывала ощущение пребывания вне материального мира, которое усиливалось из-за окружающей тишины. Даже шаги Милы и Айвена по мягкому полиуретановому покрытию были беззвучными.

– Как они тут живут? – невольно вырвалось у Милы. От запаха антисептиков ее стало тошнить.

– Они не замечают, – сказал Айвен мрачно.

В его словах Мила услышала намек на то, что и в ее жизни землянину Айвену Смиту многое кажется противоестественным, как и в террионской политике. Всегда ли она разумна, оптимальна и справедлива, как заявляет лозунг на Доме Правительства? Так ли нужна программа Киберлайф? Внезапно Миле захотелось сказать что-нибудь в оправдание. Нет, не политики. Кто она такая, чтобы рассуждать на государственном уровне? Но Терра ее дом, террионцы – соседи, даже эти из Нана, что живут в унылом районе.

– Айвен, – сказала она, – думаю, им просто некогда это замечать. Здесь район для тех, кто большую часть времени проводит на работе. В таких местах есть все необходимое, хоть минимализм может показаться тягостным, но в этом чувствуется наследие первых поселенцев. Их стиля жизни.

– Район мертвецов, – бросил Айвен. – Я не таким представлял себе будущее.

– А что ты представлял? Марширующих по твоей команде майоров?

Она задела его за живое. Боль в его животе проснулась, проникла в сердце и стала распространяться к горлу. Но он не сказал ни слова. Только шаги его стали более нервными, словно ему хотелось втоптать боль в дорогу, но полиуретан гасил звуки и отнимал всякую возможность выплеснуть обиду.

– Прости, – сказала Мила.

Она прикусила язык и, мысленно обозвав себя идиоткой, вновь тесно прильнула к каналу, связывающему ее с Айвеном. Постаралась дать ему почувствовать, что раскаивается в сказанной колкости, но вместе с тем не допускает примирения с его планами и действиями. Но его обида исчезла сама собой, она просто рассеялась в пустоте. А где-то внутри был другой Айвен, равнодушный и к обидам, и к Миле, и просто не желавший тратить время на подобные мелочи. Он был сосредоточен на единственной цели: взорвать систему уничтожения личности. Такое название он дал Новой Системе.