Ошибка «2012». Мизер вчерную

На обзорном экране разворачивалось великолепное зрелище — из тех, от которых на время перестаёшь дышать, а потом вспоминаешь всю жизнь. Карманный джет понемногу начал снижение, но шёл ещё высоко; по правую руку раскинулась в дымке Ладога, видимая едва ли не до северных шхер, прямо по курсу тонул в балтийских волнах солнечный диск. На огненной дорожке виднелся остров Котлин, увенчанный куполом Морского собора, а ближе — вся Северная Пальмира с каналами, реками и мостами.

Тамара Павловна едва успела подумать, что, может быть, самолёт нёс её как раз над теми местами, где кормил болотных комаров Василий Петрович, как очень некстати подал голос мобильный телефон.

Звонил тот самый олигарх из исцелённых. Тамара Павловна помнила его невзрачным, лысеющим мужчиной, в очках, с бледным рыхловатым телом и ровным, невыразительным голосом. Услышав этот голос теперь, она на всякий случай сверилась с картинкой на дисплее мобильника. Ибо голос олигарха, обретший неожиданную звучность и глубину, трепетал вдохновенной радостью бытия.

— Тамара Павловна, дорогая моя, — начал он, и ей показалось, что мужчина едва сдерживал слёзы. — Вы просто кудесница! — Олигарх смущённо хмыкнул и, видимо от застенчивости, выразился несколько вульгарно: — Были, конечно, и мы жеребцами, но чтобы вот так… с подобным размахом… с полётом фантазии… с давно забытым напором… Боже, мне опять девятнадцать!

Представьте, сижу вот и думаю, куда поехать сначала: в Гавану или в Паттайю[16]? Или вовсе в Бразилию?.. В общем, доктор, от полноты чувств я тут вам на карточку ещё червонец франклинов бросил…

В трубке на заднем плане раздался шаловливый смех и женский голос замурлыкал что-то весёлое и явно развратное.

— Вы там поаккуратней с пылкими креолками, — улыбнулась в трубку Тамара Павловна. — А за франклинов спасибо.

Между тем перепад высот мягко придавил перепонки, джет лёг на крыло, и за иллюминаторами скользнула далёкая, словно игрушечная, земля. Блестящие капли озёр, витые паутинки рек, зелёные и желтоватые квадратики полей… Они быстро приближались, росли, становились объёмными. Минута — и стали различимы домики садоводств и разноцветные автомобили на полосах шоссе. Выросли слева Пулковские высоты с куполами обсерватории…

И вот возникла впереди посадочная полоса, побежали назад ели по сторонам, распушивший все закрылки самолёт мягко коснулся бетона, страшно загрохотал турбинами, укрощая инерцию, уже спокойнее свернул на рулёжную дорожку и наконец встал.

Тамара Павловна увидела на лётном поле чёрный «Мерседес» и при нём двоих крепких молодых людей. Их повадки и выражения лиц на каком-то подсознательном уровне напоминали про тридцать седьмой год.

— Здравствуйте, Тамара Павловна, — сказали молодые люди, дружно поправили тёмные очки и придвинулись ближе. — Мы от Лаврентия Акакиевича, пожалуйте в автомобиль!

Ах, читатель, если вы думаете, что Лаврентий Акакиевич — это и есть Великий и Ужасный, вы ошибаетесь. Это был «всего лишь» московский генерал, чекист, Герой России — и тоже пациент Тамары Павловны, конечно же счастливо исцелённый. В медицинском плане случай был очень непрост, точь-в-точь многоходовая шпионская комбинация с хорошей вероятностью провала. Но зато, когда всё разрешилось благополучнее некуда, чекист впал в спонсорский экстаз.

— Да за это дело, Тамарочка, родная… что хошь! Прикрою, протолкну, продвину, отмажу. На всей территории отечества. Ты только позвони, слышишь? Да, кстати, звонок по территории России бесплатный…

Вопросы прикрытия и отмазки Тамара Павловна благоразумно отложила на потом, на крайний случай. А вот то, что без всяких просьб встретил в аэропорту — молодец. Может, и насчёт остального не врёт?..

…А чёрный «Мерседес» летел по городу так, что Тамара Павловна вместо наслаждения комфортом ощущала всё возрастающую неловкость. Сколько раз она с мужем сидела в «УАЗике» в пробках, возникавших на питерских улицах из-за проезда очередной «персоны», торопившейся по якобы неотложным государственным делам! Рядом матерились другие водители, дальнобойщики на остановленной Кольцевой поминали нерадивых киллеров, явно взявших отгул… И вот теперь Тамара Павловна сама катила с сиреной и проблесковыми огнями, без остановок пролетая светофор за светофором вне зависимости от сигнала, и ей было стыдно. «Пади! — слышалось ей в переливах сирены. — С дороги, холопы!»

Или в другом варианте: «Расступись, грязь, говно плывёт».

Она перевела дух, только когда сирена умолкла и «Мерседес», вкатившись во двор, замер точно у подъезда, хотя адреса, что характерно, никто так и не спросил.

— Разрешите?

Молодые люди занесли в переднюю багаж и на этом, слава Богу, откланялись. Тамара Павловна закрыла за ними дверь квартиры и привычно повесила ключи на деревянный крючок, вырезанный из затейливого сучка. «Ну, вот я и дома. Сейчас под душ, потом перекусить, ну а дальше… там видно будет. Может, удастся Васеньке дозвониться…»

Едва она скинула босоножки и, с наслаждением шлёпая по линолеуму, направилась в ванную, как в кармане снова проснулся телефон.

«Васенька!..»