Песцов. Свидание у памятника
Он уже понимал, что на службу завтра ему не идти, и, когда утром, ни свет ни заря, запищал телефон, – схватил трубку, догадываясь, откуда звонок.
– Семён Богданович, никак ты? – отдалось в ухе. – Ну что ли, касатик, здравствуй. Это касаемо домика-пряника, служивый сказал, ты, дескать, согласный… А коли так, надо бы потолковать. Душевно, келейно, с глазу на глаз. Ты как, голубь, не против?
Голос, даром что старушечий, был какой-то фатовской, ёрнический, исполненный незлобивой иронии. Словно опытная периферийная потаскуха беседовала с пока ещё невинным клиентом.
– Не против, – ровным голосом ответил Песцов и сел на кровати. – Где, когда?
– По левую руку от перепутья, где вчерась ты не разминулся с «зубилом», есть палисадник. А в ём памятник. Чугунный. Так вот по правую руку от статуи, ежели к ней повернуться задом, стоят лавочки. Будь на самой крайней через час… Ну что, голубь мой, осознал? Тогда лети себе. Я твою физию знаю, подойду. Вот тогда-то мы с тобой… душевно, келейно… Давай.
И голос в трубке умолк.
Песцов посмотрел на часы…
С учётом расстояния и неизбежных утренних пробок получалось, что времени у него было всего ничего. Пришлось на скорую руку глотнуть кофе и обойтись без душа, а в качестве зарядки использовать марш-бросок до стоянки…
В итоге он прибыл на место за десять минут до назначенного рандеву. Поставил машину так, чтобы просматривалась из сквера, глянул по сторонам и зашагал по аллейке.
Чугунный памятник, на который он, проезжая, обычно не обращал внимания, показался знакомым. Ну да, ещё телепередача была, как его открывали. Осенью здесь нашла упокоение очередная скульптура, подаренная городу на Неве известным московским ваятелем. Стараниями этого мастера металлических Петров у нас должно было скоро стать не меньше, чем некогда – Владимиров Ильичей. Песцов помнил благородные седины художника и его сдержанную обиду: место для изваяния виделось автору не иначе как против Мариинского дворца, через мост от знаменитого, вздыбившегося на двух точках коня, чтобы композиция площади обрела уже окончательное завершение. Или на Стрелке, чтобы свадебные кортежи подъезжали пить шампанское и фотографироваться с чугунным царём. А неблагодарные питерцы вместо этого загнали его вымечтанное-выстраданное детище, венец всей творческой жизни, куда Макар телят не гонял…
Песцов присмотрелся к памятнику и понял, что давнее телевизионное впечатление не обмануло. Трёхметровый Пётр стоял как аршин проглотив, держал левую руку в кармане, а правую – сжатой в кулак, пустые глаза смотрели в сторону невидимой отсюда Большой Невки. Бутылок из-под шампанского у постамента не было видно, зато в наспех выкопанном пруду за зиму прижилась кабельная катушка. И надо всем этим плыло северное апрельское небо, такое же равнодушное, холодное и непогожее, как вчера…