Ошибка

Поэтому Лоренс просто сидел, обдумывая момент. А затем произошло нечто еще более невероятное – руки Эйи как-то медленно соскользнули вниз и повисли, голова стала тяжелее, чем обычно. Лоренс проверил – и правда: тот уснул.

«Пресвятая Вечность, вот же цирк с конями…» – подумал Винтерхальтер. Это позже он узнал, что Эйи мог легко заснуть при людях, которым полностью доверял, точнее, только при главе организации. А сейчас он, насколько это позволяла одна рука, переложил того на кровать.

Буквально через несколько дней была объявлена победа. Радость была неописуемая – хотя это и ожидалось, все же не только Эйи в какой-то момент был готов к худшему.

– Эйи, как себя чувствуешь? – спросила глава организации.

Он не сразу нашел, что ответить.

– Да если честно… поразительно. Я был уверен, что не может что бы то ни было, в чем я принимаю участие, закончиться хорошо.

– Смотря за что и за кого сражаться, – рассмеялась она.

Перешедшие на сторону организации люди из группировки ходили немного пришибленные, не зная, радоваться им или нет. Как ни странно, некоторые из них за это время успели завести знакомства с бывшими врагами – естественно, среди низших рангов, поскольку руководство предпочитало делать вид, что тех не существует.

Тут Эйи придумал, чем занять этих несчастных. Вражеское командование ранее было оставлено в живых, и это оказалось дальновидным решением. Он знал, что его люди вряд ли захотят марать руки о разборки с руководством группировки, а вот эти, новоприбывшие – охотно.

«Будет им утешительный приз», – думал Эйи. – «Заодно весело, в кои-то веки расслабиться можно».

Глава организации идею не оценила – «отвратительно, Эйи, что ты за создание такое»; большая часть командования отнеслась к этому довольно равнодушно – победили, и ладно; некоторые оценили, например, Ита: «Слушайте, да это же отличная идея, лучше и не придумаешь! Мне, пожалуйста, место в первом ряду».

Поскольку людям из группировки не было дано полной свободы в выборе казни – иначе их фантазия вряд ли остановилась бы на чем-то – командование было решено перевешать. Эйи эту идею одобрил – «никогда не видел повешенных людей».

Некоторая часть сотрудников организации отказалась на этом присутствовать – «делать вам нечего, что ли»; кто-то пришел из уважения; глядя на лицо некоторых вроде Иты, можно было легко задаться вопросом, почему человек не захватил с собой попкорн.

У Винтерхальтера рука не отлипала от лица – он тоже придерживался мнения, что это исключительно ненужная показуха. Однако он присутствовал.

Когда осужденных вывели, взгляд Лоренса остановился на одном из них и не отрывался. Эйи это заметил и спросил, в чем дело. Лоренс поколебался, а затем многозначительно указал на отсутствующую руку. У Эйи в глазах загорелся огонь; он стремительно подошел к тому человеку. Их разговор слышно не было, но было отлично видно, как лицо осужденного медленно бледнело, пока совсем не стало, как полотно, а часть лица еще и задергалась.

Винтерхальтер стоял-стоял, потом все-таки подошел к Эйи, взял его за рукав и тихо сказал:

«Послушайте, не нужно. Меня стошнит, если Вы это сделаете».

Тот посмотрел на него растерянно, сделал обиженно-недовольную мину и сказал, картинно пожимая плечами: «Ну, как хотите. Ваше мнение – закон».

Человек, видимо, не услышал, о чем они говорили, потому что у него вырвалась на волю подступающая истерика – он явно узнал Лоренса, и теперь умолял просто повесить его, как и остальных, взывая к человечности.

«Да я же не такая скотина, как ты», – сквозь зубы сказал Винтерхальтер, смотря человеку в глаза. – «Отхрипи уж свое, дерьма ты кусок».

___

Когда командование группировки отболталось в петлях, а погребальные костры погибших из организации отгорели, пришла пора покончить со всем необходимым и покинуть, наконец, это место.

Глава организации поблагодарила всех сотрудников за прекрасную работу, предложив несколько альтернатив на будущее. Они могли либо выбрать полное освобождение, либо начать уже следующую жизнь в одном из наиболее развитых, благоприятных для любой формы существования миров.

«Конечно же, приглашаю в мой собственный мир. И мне так будет проще, и вам гарантированы нормальные условия – дальше уже все зависит от вас самих, и как раз нам сейчас люди с энтузиазмом не помешают», – сказала она со смехом: уж слишком комично и неестественно это звучало.

Проблемы возникли у Иты и у Эйи.

– Черт, ну и задачку Вы мне задали, – протянула Ита. – Не знаю даже, какая роль мне в Ваших идеальных мирах подойдет…

– Это не проблема, – улыбнулась глава организации. – Ваша личность претерпит изменения – это пока Вам кажется нереальным иной образ жизни.

– Ха-ха, да я вот и не знаю, осталась ли эта личность вообще… Я так упорно пытаюсь от нее абстрагироваться, что она там, пожалуй, сдохла.

– А окончательное растворение личности Вас тоже не устраивает, я так понимаю?

– Да как-то… Не знаю… Нет пока…

– Понятно. Вам ведь нравится соперничество, война, преобладание?

– Ну, в том числе…