Осенний призрак

1 и 2 ноября, суббота и воскресенье

Малин медленно поднимает штангу.

Сейчас она одна в тренажерном зале, и, если не справится с весом, у нее может лопнуть гортань. И тогда конец всем проблемам. Она больше не будет ни дышать, ни любить.

Семьдесят килограммов. Это больше, чем весит она сама. Малин выдержала десять подходов и сейчас отдыхает, положив штангу на опоры.

«Янне только что учил меня жить. К черту его науку!

Или он все-таки прав?

Я хочу попросить прощения у Туве, хотя, мне кажется, сейчас лучше оставить ее в покое.

Как я могла?»

Малин взмокла от пота, словно была под дождем. По стеклам маленьких окошек у самого потолка стекают струи воды.

Недавно ядовито-зеленые обои на стенах сменили на розовые в цветочек. Еще менее подходящий вариант для этого места. «Здесь же спортзал, — думает Малин, — а не девичья светлица».

Она снова ложится на скамейку. Еще десять отжиманий. Малин чувствует, как работают ее мускулы, как улетучиваются мысли об алкоголе. «Реабилитационный центр, — вспоминает она. — К черту! Мне это не нужно».

Малин кажется, что с каждым рывком она становится сильнее и ближе к чему-то самому важному в расследовании.

Она глядит в пыльный белый потолок невидящими от напряжения глазами. В теле пульсирует молочная кислота.

Малин поднимается, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, и чувствуя, как онемевшие от напряжения мышцы наливаются силой.

«Я… что-то упустила… но… что?» — бормочет она в такт дыханию.

В сауне после контрастного душа Малин читает последнюю статью Даниэля Хёгфельдта об убийстве, листая газетные страницы размякшими теплыми пальцами.

Даниэль пишет, что, по сведениям его информаторов в полицейском участке, следователи чувствуют связь между убийством Петерссона и Фогельшё, однако не могут понять, в чем именно она состоит.

В отдельной статье, демонстрируя хорошую осведомленность, Даниэль подробно рассказывает о неудачных аферах Фредрика Фогельшё, вынудивших в конце концов его семью продать замок.

«Вероятно, не без оснований главными подозреваемыми на сегодняшний день полиция считает членов семьи Фогельшё; кажется, что они готовы на все, когда речь идет о возвращении Скугсо в их собственность», — так заканчивает Даниэль Хёгфельдт свою статью.

Он ничего не пишет о датском наследстве. Однако материалы проиллюстрированы свежими снимками нового дома Акселя Фогельшё. Стервятники не оставили старика в покое.

А вот фотография Линнеи Шёстедт возле ее домика на повороте. Даниэль приводит ее комментарий: «Конечно, они могли отомстить Фредрику за растраченное состояние. Такие из-за денег убьют кого угодно».

Здесь как минимум девяносто градусов. Через десять минут мышцы начинают пульсировать и кожа покрывается капельками пота. Но Малин нравится это напряжение в теле.

Даниэль не упоминает ни о Сикстене Эрикссоне, ни об автокатастрофе в новогоднюю ночь. «Это хорошо, — думает Малин. — Значит, эти сведения пока не вышли за пределы полицейского участка». Все-таки и Даниэль не забывает о правилах приличия в своей работе: он никогда не пытался выведать у Малин нужную ему информацию, даже когда та была пьяна.

Форс выходит в раздевалку и замечает, что на мобильный поступило голосовое сообщение. Номер Даниэля Хёгфельдта. Какое совпадение! Наверное, соскучился и хочет встретиться. Она нажимает кнопку.

«Это Даниэль. Я получил анонимное сообщение, касающееся вашего расследования. Можешь перезвонить мне?»

Раньше он не предоставлял им никакой информации, а ведь сейчас жадные до денег люди чаще звонят в газеты, чем в полицию.

Что же случилось?

Малин набирает его номер.

— Даниэль.

— Это Малин. Я слышала твое сообщение.

— Да, я хотел сказать тебе, что получил анонимный звонок насчет Фогельшё. Будто бы Фредрика убили Катарина и Аксель.

— Мы прорабатываем и эту версию.

— Знаю, Малин. Но этот человек, как мне показалось, особенно заинтересован в том, чтобы во всем обвинили Фогельшё. Ему прямо-таки полегчало, когда я сказал, что думаю написать о связи между убийствами.

— Какой-нибудь псих?

— Не похоже. Хотя, сдается мне, что-то здесь не так…

— Ты не узнал, кто он? Номер отобразился?

— Нет, на дисплее не было ни номера, ни имени, что тоже странно.

«Он просто нашел предлог связаться со мной, — думает Малин. — Анонимы звонят часто, из-за этого Даниэль не стал бы меня беспокоить».

Хотя… все возможно.

— Я знаю, что ты думаешь, Малин, но ты ошибаешься. Его настойчивость испугала меня.

— Больше он ничего не сказал?

— Нет.

— О’кей, — отвечает Малин. — Приезжай ко мне сегодня часов в девять, посмотрим, что тебе на самом деле нужно.

Даниэль молчит.

Малин подходит к зеркалу. Любуется натренированным телом, стараясь не видеть своего опухшего лица.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Форс, — наконец раздается в трубке голос Даниэля. — Я хотел хоть немножко помочь тебе в работе.

— Ну а все-таки?

— В смысле? Ты хочешь спросить, звонил ли это мужчина или женщина?

— Нет, приедешь ли ты?

Даниэль обрывает разговор.

Он приедет.

Почему он не сказал, что приедет? Хоть на полчасика, этого хватило бы.