Осенний перелом

— Учту. — Грент протянул капитану руку, и они обменялись крепким пожатием. Несмотря на прискорбное простодушие и обычную для военных в мирное время беспечность, Ланце понравился Фенно-Дералю. Наблюдательность и здравый ум — уже немало.

Распрощавшись с достойным капитаном, начальник полиции несколько мгновений сидел, задумчиво глядя в никуда. Потом усмехнулся той хищной ухмылкой, которую надолго запоминали все, имевшие несчастье ее видеть, и вылетел из кабинета почти бегом. Раненый маг-менталист, пусть и залечивший себя сам — это уже какой-никакой, а след. Да еще Шоррентен с неизвестными капитану дружками. Фенно-Дераль многое слышал о молодом графе фор Шоррентене, однако ничто из слышанного не выдавало в том человека, способного интересоваться природой магии с абстрактно-исследовательской точки зрения. В десять утра после праздничной ночи притащиться на берег реки и мерзнуть там на осеннем ветру несколько часов, ожидая результатов пари, в котором лично он не принимал участия? Из любви к науке? Кто угодно, но не Перетт фор Шоррентен!

Зато — и это несказанно радовало — очень многое из слышанного начальником полиции о Перетте фор Шоррентене выдавало в том труса, болтуна и глупца. Расколоть такого проще, чем отнять леденец у ребенка. Грент усмехнулся, вспомнив младшую дочурку сестры. Отнять леденец у малютки Нисси было бы весьма сложной и даже опасной задачей. Справиться с Шоррентеном будет куда легче.

День начальника полиции обещал быть чрезвычайно насыщенным. И — Грент мог бы в том поклясться — удачным.

Глава 20, в которой тетушка Гелли вывозит Женю за покупками и знакомит ее с тонкостями составления дамского гардероба

День обещал быть чрезвычайно насыщенным. И — Женя могла бы в том поклясться, если бы успела перенять у местных эту глупую привычку, — удачным. С самого утра настроение у нее взлетело до небес, да так там и осталось, где-то между облаками и радугой. Наконец-то она выйдет из надоевших четырех стен! Посмотрит город, настоящий город настоящего чужого мира! Даже перспектива заполучить обновок из модных лавок перестала казаться чудовищной, потому что интересно же! Поход по магазинам в другом мире, да дома любая бы обзавидовалась!

Накануне они с тетушкой Гелли никуда не пошли. Во-первых, та устала с дороги, во-вторых, для начала обеим хотелось познакомиться поближе. Тетушка удобно устроилась в кресле в Жениной комнате, огляделась, сказала строго:

— Безобразие. Стыдно Варрену помещать гостью куда придется. Я понимаю, ситуация неоднозначная, да и что он вообще понимает в девушках, но все же так нельзя!

— А что не так? — не поняла Женя. — Отличная же комната?

— Чужая, — с легким оттенком презрения объяснила тетушка Гелли. — Даже не гостевая! Комната должна быть своя! Как и платья, и я же вижу, деточка, что вы это понимаете, не зря же ходите в своем при всем гардеробе Цинни. Так что не нужно оправдывать моего братца. Он хороший человек, но в некоторых вопросах чурбан чурбаном, с этим ничего не поделаешь. Счастье еще, что у него хватило ума вызвать меня!

Ничего себе, оторопело подумала Женя, это, значит, граф свою кузину вызвал? Специально? Чтобы та занялась Женей?

Мелькнуло, сначала смутно, но тут же с пугающей ясностью, понимание: значит, он не думает, что получится вернуть Женю домой. Уж ради того, чтобы чужой девушке несколько лишних дней перекантоваться, специальная нянька не нужна! Как и свои платья и прочие мелочи, как он там сказал — «женская дребедень»?

У Жени задрожали губы, слезы подступили опасно близко. Тетушка Гелли понимающе покачала головой:

— Ничего, деточка, все устроится. Погрустишь и привыкнешь, а что делать…

— Он вам рассказал? — спросила Женя.

Тетушка Гелли рассмеялась тихим, слегка печальным смехом.

— Братец Варрен ревностно относится к служебным тайнам. Он сказал мне так: «Представь, Гелли, что несчастная девушка забыла всю свою прошлую жизнь и ничего не знает об окружающем мире. Ничего, даже самых простых и привычных вещей. И еще учти, что даже об этом никто не должен узнать. Давай предположим, что у нас обнаружилась давно потерянная родственница, которая впервые в столице, и будем исходить из этого». Смешной, правда? И ведь знает, что я не болтлива! Так что можешь мне рассказать, что сама захочешь, а можешь ничего не рассказывать.

Она перешла на «ты» так просто и естественно, будто Женя и правда была ей родной. Какой-нибудь давно потерянной, а теперь нашедшейся племянницей.

— Ладно, — вздохнула Женя, — тогда я лучше не буду рассказывать ничего. Забыла так забыла. Лучше вы тогда расскажите что-нибудь. Ну, такое, что мне нужно знать.

И снова комнату наполнил тихий смех.

— За единственный вечер рассказать все, что должна знать воспитанная столичная барышня? Ты в самом деле думаешь, что у нас это получится?

— Вряд ли, — Женя скептически хмыкнула. — Но если я завтра ляпну что-нибудь не то на людях, может получиться очень некрасиво.