Осенний мост

Макото Старк ждал его в саду, среди причудливо расположенных камней. Цуда полагал, что его примут в более официальной обстановке — как-никак, это их первая встреча. Американцев часто упрекали в том, что они слишком сильно любят неформальную обстановку. Очевидно, это правда. Прогнав с лица выражение недовольства, Цуда поклонился.

— Мистер Старк, я счастлив наконец-то встретиться с вами.

— Благодарю вас, мистер Цуда.

Макото протянул руку. Поколебавшись долю секунды, Цуда принял ее и энергично потряс.

— Ваш отец, мистер Старк-старший, часто говорил о вас. Я почти что чувствую, что знаю вас, хотя и заочно.

— Тогда вы находитесь в более выгодном положении, чем я. Чем больше я узнаю о себе, тем меньше знаю.

Макото произнес эти слова так, словно это и вправду доставляло ему беспокойство, а не как обычную условность, позволяющую идти к самопознанию через пустоту. Потому Цуда воздержался от общих слов об освобождающей природе медитативных практик Мусиндо. Ему показалось, что Макото говорит вовсе не об медитации.

— В самом деле? — сказал он вместо этого. Это замечание было точно таким же общим местом, пригодным буквально для любой ситуации, и способным — опять же, в зависимости от ситуации, — с равным успехом означать «да», «нет», «может быть», «я согласен», «я не согласен», «я не понимаю, о чем вы говорите», «я вам сочувствую», «продолжайте, пожалуйста», «пожалуйста, перестаньте» и многое другое. Здесь были важны интонации. А потому, поскольку Цуда точно не понял, что Макото имел в виду, он постарался произнести эти слова как можно более нейтральным тоном — то есть, так, чтобы они не означали ничего. Он инстинктивно опасался, что Макото переведет разговор на опасную почву. Он надеялся, что молодой человек не настолько американец, чтобы заводить в лоб специфические беседы. Увы, его надежды тут же разлетелись вдребезги.

— Мистер Цуда, хорошо ли вы знали моих родителей?

— Мы с мистером Старком совместно ведем дела — в основном в сфере импорта и экспорта, и в банковской сфере, — вот уже на протяжении пятнадцати лет. Все это время мы встречались примерно раз в год, обычно в Гонолулу. Очень удобное место для нас обоих. Но я никогда не имел чести встречаться с миссис Старк.

— А до того, как она стала миссис Старк?

Цуда уже начал сожалеть, что вообще встретился с Макото.

— В те времена мы с мистером Старком принадлежали к разным социальным слоям, как и с князем Гэндзи. Я никогда не имел случая пообщаться с будущей миссис Старк.

— Понятно. — Макото заметил, что Цуде не по себе, и ошибочно приписал это физическому неудобству. — О, прошу прощения, мистер Цуда. Давайте пройдем в дом. Я забыл, что далеко не все так любят прогулки в саду, как я.

Внутри дворец почти целиком был отделан и обставлен на европейский манер. Макото еще не видел его полностью — он гостил здесь всего два дня, а дворец был велик, — но, насколько ему было известно, лишь одно небольшое крыло дворца было обставлено в традиционном японском стиле. И то, что Гэндзи проводил большую часть времени именно там, кое-что о нем говорило.

Цуда выпил шотландского виски вместо сакэ, хотя для виски, пожалуй, было еще рановато. Он постепенно стал предпочитать западные спиртные напитки японским.

Макото внезапно поинтересовался:

— Вы знали Хэйко?

— Хэйко? Вы имеете в виду знаменитую гейшу? Я знал о ней. В те времена все о ней знали.

— Вы никогда не были ее покровителем?

— Я?! — Цуда рассмеялся. Виски очень быстро развеселило его. — Даже если бы это было мне по карману — а это не было бы мне по карману, даже если бы я продал все, что владел, и украл имущество всех, кого только знал, — гейша ее ранга и достоинств никогда не снизошла бы до меня. Нет, эта привилегия могла принадлежать лишь знатным господам.

— Включая князя Гэндзи?

— Да. Они были любовниками. Это не секрет. Их роман напоминал те, о которых пишут в книгах. Я уверен, что когда-нибудь об этом напишут пьесу для театра Кабуки.

— Цуда, что ты здесь делаешь?

Князь Саэмон остановился в дверях. Служанка, приведшая его, опустилась на колени, ожидая дальнейших распоряжений. Саэмон был одет, в соответствии с нынешними своими привычками, в прекрасно скроенный английский костюм. Волосы его были аккуратно подстрижены, напоминая прическу, которой в последнее время отдавал предпочтение император. Он не носил бороду, но компенсировал это роскошными усами «а-ля Бисмарк».

— Господин Саэмон, — отозвался Цуда, поднимаясь и кланяясь. — Я здесь в гостях у мистера Старка.

— Мистера Старка?

— Мистера Макото Старка, — пояснил Цуда, — сына мистера Старка-старшего. Он сейчас гостит у князя Гэндзи.

— А! — Саэмон вошел в комнату. — Наконец-то мы с вами встретились. Я много лет с нетерпением ждал возможности познакомиться с вами, мистер Старк.

— Почему? — спросил Макото.

Саэмон моргнул.

— Простите?

За все те годы, что Цуда был знаком с Саэмоном, он никогда еще не видел, чтобы тот оказался захвачен врасплох. Это произошло впервые. Даже этот коварный сын коварного главы тайной службы оказался не готов иметь дело с американцами. Цуда изо всех сил старался сдержать ухмылку.