Осенний мост

Она сидела, медитируя, в позе лотоса, сложив руки на уровне живота, полуприкрыв глаза, и дыхание ее становилось еле заметным. Она усаживалась в позу медитации и сосредотачивалась всем своим существом на прямо противоположной цели. Вместо того, чтобы позволить уйти всем ощущениям, а потом и этому, последнему ощущению, Сидзукэ хваталась то за одно, то за другое, выделяла какую-нибудь одну иллюзию изо всех прочих, изучала бессмысленные мнения по бесполезным вопросам, наполняла саму пустоту не-мысли размышлением, воображением, рассуждением, надеждой, похотью и страхом. Она приманивала чувственный поток голода, жары и холода, боли и удовольствия, сладости и горечи, запаха, вкуса, осязания, зрения, нынешний, воображаемый и вспоминаемый. Внутреннюю тишину и покой затоплял рев десяти тысяч голосов, ревущих одновременно.

Она позволит уйти всему позднее. А сейчас необходимо было вернуть некоторые воспоминания и предостережения, от которых она напрасно отказалась в своем ревностном стремлении постичь настоящее. Во время пробуждения она по ошибке приняла ограниченные пределы монастыря Мусиндо за реальность и очистила свое сознание от знаний, в которых нуждалась. Теперь же, чтобы заново обрести их, ей пришлось снова мысленно обратиться к своему безумию.

Внезапно по ее позвоночнику пробежал предостерегающий холодок и разошелся по спине, плечам, шее, затылку. За ее спиной в комнату вошло некое существо, обладающее сознанием. Со стороны лестницы не донеслось ни звука, ни шевеления воздуха, которые могли бы сообщить о чьем-то приближении. Что же это, вновь явившееся к ней ужасное видение или опасность, исходящая от скрытно подобравшегося человека?

Сидзукэ приостановила свои попытки ухватить и осмыслить происходящее внутри нее и обратила внимание вовне. Ей не понадобилось оборачиваться, чтобы узнать пришедшего. Она не могла больше читать в разумах других людей. Здравый рассудок с такой способностью несовместим. Но одно из своих свойств Сидзукэ все-таки сохранила: а именно, способность ощущать намерения. И по его намерениям она узнала этого человека.

Если ты это сделаешь, — сказала Сидзукэ, — Хиронобу узнает, что это был ты.

Она услышала совсем рядом с собой короткий, резкий выдох. Ее слова заставили пришедшего остановиться всего в нескольких шагах от нее.

Пусть знает, — отозвался Го. — Пускай казнит меня. Я приму смерть как награду, если ты тоже будешь мертва.

Сидзукэ повернулась к нему. В руках у него не было оружия. Он что, собрался выбросить ее из окна? Возможно.

Она улыбнулась.

Ты действительно уверен, что я не умею летать?

Ведьма! — яростно прошипел Го и вытащил меч из ножен.

Мой муж не станет убивать тебя быстро. Он сперва прикажет тебя пытать, а потом посадит на кол.

Ты что, думаешь, что я боюсь боли? Не больше, чем смерти, а смерти я не боюсь вовсе.

Он шагнул к ней.

Своей — да, — сказала Сидзукэ.

Он снова остановился.

Ведь ты, великий военачальник, несомненно, обдумал все возможные последствия, которые повлечет за собой твоя измена. Хиронобу казнит тебя не в одиночку. С тобой отправятся в преисподню твои вассалы, твои слуги, твоя жена. И Чиаки.

Имя сына словно бы мгновенно лишило Го сил. Он опустил меч и, пошатнувшись, отступил.

Я убью тебя! — сказал он.

Убьешь, — согласилась Сидзукэ. — Но не сегодня.

Достачно скоро.

Нет, недостаточно.

Недостаточно для чего?

Это ты тоже узнаешь недостаточно скоро, — сказала Сидзукэ.

Го убрал меч в ножны.

Я не позволю одурачить себя лживыми словами и фальшивыми предсказаниями. Ты знаешь не настолько много, как пытаешься изобразить. Это все старые ведьминские фокусы.

Он развернулся и быстро зашагал к двери.

Я знаю, кто я такая, — сказала Сидзукэ.

Го остановился и снова взглянул на нее.

Все знают, кто они такие, кроме младенцев, идиотов и сумасшедших.

Я знаю, кто ты такой.

Все знают, кто я такой. Этого княжества не существовало бы, если бы не я.

Я знаю, кто я такая, потому что я знаю, что ты такой, — сказала Сидзукэ. — Как это печально: отец, стремящийся убить свое дитя, вместо того, чтобы защитить ее.

Будь ты проклята навеки, — сказал Го, — вместе со всеми ведьмами, что когда-либо выходили из этой зловредной реки крови.

Сидзукэ слышала, как он спускается по лестнице, и как его шаги затихают вдали. Ее отец не войдет больше в эту башню до последних дней их жизни.

Если прежде Сидзукэ прилагала все силы, чтобы забыть, то теперь она так же усердно старалась вспомнить. Ей пришлось это сделать из-за призрака, появляющегося в башне. Возможно, она что-то знала о нем в дни своего всезнания и безумия, но затем она все это вычеркнула из памяти.

Кто он такой?

Ей нужно было вспомнить это прежде, чем будет построен седьмой этаж. Если он — друг, ей не нужно больше прятаться от него. Если же он — враг, ей нужно постичь его характер, чтобы знать, как от него защищаться. Этот призрак пугал ее, а она отвыкла бояться.