Да! Правда! Катерина нисколько не преувеличивала, говоря «вон из
Но не в штампе дело, и не в правах Сидорова на половину нажитого совместно. Совершенно не в этом дело.
«Пошёл вон, Сидоров!» — звучал в ушах голос Катерины, когда он навсегда покидал свой дом.
«Пошёл вон из моей жизни!..»
Быть может, его душа умерла в тот момент, когда он услышал эти слова. Или чуть позже, через несколько мгновений, когда перешагивал порог дома. Ему показалось, Катерина расхохоталась ему в спину. Но, может быть, если бы он смог заставить себя повернуться, он бы увидел, что в глазах жены стоят слёзы, и что она не хохочет, а двумя руками зажимает себе рот, из которого рвутся рыдания и крик: «Вернись, Сидоров!».
Но он не оглянулся. Он ушёл навсегда.
Кроме кота, Сидорова в его дачном домике навещали мыши. Они скреблись где-то под полом и в стенах, вылезали из норок и серыми комочками быстро прокатывались через комнату. Но вскоре маленькие грызуны куда-то исчезли, потому что серый монстр решил здесь обосноваться всерьёз и надолго. Он стал приходить каждый день, и подолгу сидел возле кровати, глядел на Сидорова жёлтыми глазами, порой противно орал. Не мяукал, как положено представителю кошачьего племени, а именно орал. На кухню кот ходил теперь редко, видимо, всё разведал в первые визиты.
Где-то через неделю в гости к Сидорову пришёл капитан Мотовило, так он представился, опер из районного отделения милиции. Как выяснилось, Катерина подала заявление в милицию о пропаже мужа. Мотовило очень быстро сообразил, что если труп Сидорова не обнаружен ни в моргах, ни в больницах, и вообще о Сидорове никто ничего не слышал и не знал, то он либо под снегом, или в земле мёртвый, либо где-то живой, но скрывается. А где можно скрываться, если любовницы, как очень быстро выяснил Мотовило, у Сидорова нет, родителей тоже нет, а дома и быть не может, потому что жена именно это и утверждает. Конечно, пропавший может находиться где угодно, может, он в другой город уехал, но начинать поиски с чего-то надо. И Мотовило начал с дачи — с единственной недвижимости, принадлежавшей Сидорову.
— Гражданин Сидоров? Алексей Алексеевич? — гулким басом спросил капитан Мотовило.
— Да, пока ещё.
— А вас жена ищет.
— Да?..
Мотовило явно был в курсе всего происшедшего — наверняка, допросил Катерину, Альфреда Молотилова, кое-кого из приятелей Сидорова. Да капитан и не скрывал перед ним своей осведомлённости, сказал напрямик:
— Брось ты это, парень. Подумаешь, баба скурвилась! Что же теперь — в бомжи подаваться? Законы-то знаешь, небось?
В бомжи? Почему нет? Бомжи — подходящая для Сидорова компания в его теперешнем положении.
— Слушай, капитан, — сказал Сидоров, — пошёл ты…
— Но-но-но! — Мотовило поднял вверх палец-сардельку и погрозил им. — По роже дам за оскорбление.
— Тебе нельзя, ты при исполнении.
— А кто подтвердит, что это я тебе по роже разок въехал?
— Вот он, — Сидоров указал на кота.
Котяра сидел у порога (как всегда его появление оказалось неожиданным!) и нагло смотрел на Сидоровского гостя, облизываясь.
— Это у тебя кто, Кот Бегемот? — спросил Мотовило, проявляя необычную для мента начитанность.
— Кот-живоглот. Видишь, капитан, он на тебя облизывается. Сожрать хочет.
— А ты его что, не кормишь?
— Он сам себе пропитание ищет.
Мент снова внимательно посмотрел на кота, с сомнением покачал головой:
— Подавится. Менты не каждому коту-живоглоту по зубам. Как ты его зовёшь, кстати?
— Никак. Он кот самостоятельный. Приходит, когда захочет.
— Твой?
— Сторожа местного. Ко мне заходит, чтобы пожрать. Иногда пытается что-то рассказать, но я его языка не понимаю.
— Это ничего, — успокаивающе сказал Мотовило. — До весны здесь отшельником проживёшь, понимать станешь. И не только кошачий язык. С призраками начнёшь разговаривать. С тенью своей.
— У тебя закурить найдётся? — спросил Сидоров, сбавив обороты и ощутив вдруг симпатию к толстому капитану.
— А как же! — Мотовило полез в карман. — Я без двух пачек сигарет в кармане на службу не выхожу.
— Две пачки? Так много выкуриваешь?
— Много, — соглашаясь, кивнул капитан. — А иногда вот такие, как ты — нищие миллионеры — закурить просят. Приходится угощать.
— Не хочешь, не угощай, — обиделся было Сидоров, но Мотовило сказал миролюбиво:
— Да ладно ты, не злись. Это я пошутил неудачно. На, кури на здоровье. Что я, не понимаю, что ли? С любым такая хрень произойти может. А может, бутылочку раздавим в порядке знакомства?
— У меня только подсолнечное масло.
— Рафинированное?
— А кто его знает?
Бутылка нашлась у капитана. Точнее, не бутылка, а двухсотграммовая фляжка с коньяком.
— Всегда с собой носишь?
— Всегда. Каждое утро перед выходом на службу кладу в карман две нераспечатанные пачки сигарет и наполняю коньяком фляжку.