Осенний лис

— Не обучен я наукам, — буркнул Жуга. — А что до трав — то каждый корешок свою силу имеет. Ты, эвон, смотрю, каждый наговор по пальцам считаешь, словно овец — то туда, это сюда... А я так не могу — что в голову приходит, то и говорю.

— Нешто наугад? — поразился Реслав. — Как так?

— Всяко бывает, — Жуга покосился на вязанку. — Не знаю, как. Чую иногда аж до дрожи — верные слова, вот и получается. А ты, школяр, что ж сам-то сказать не мог?

Реслав вздохнул:

— Не обучен я такие длинные вирши составлять. Не успел...

— Я вот тоже хотел в обучение пойти, — задумчиво произнес Жуга. — Да вот, на тебя посмотревши, что-то раздумал. Так ли уж умен был маг-то твой? Семь трав — скажешь тоже... А этот еще... что за эрон такой?

— Электрон? Да камень желтый, морской. Крестик у тебя из него сделан, иль не знал? Эллинское слово.

Жуга нахмурился.

— Про крест не ведаю — сколько себя помню, всегда он при мне был. Может быть, и этот... электрон. Ну, ладно, хватит языки чесать. Лезь, давай, наверх — может, закончим сегодня.

— Дай-то бог...

* * *

Реслав работал на крыше и потому первым заметил неладное: от деревни к выселкам Довбуша направлялась толпа человек в двадцать, одни мужики. Шли быстро, возбужденно жестикулируя и размахивая руками. Возглавлял шествие все тот же вездесущий Янош.

Жуга вскоре тоже их заприметил.

— Плохо дело, — отметил он. — Уж не по наши ли души идут?

Реслав промолчал от греха подальше, лишь свернул аккуратно свитку и положил в сторонку.

В ворота застучали.

— Довбуш! Открывай, Довбуш! — крикнули оттуда. — Беда!

Довбуш поспешно откинул засов, и толпа ворвалась во двор.

Первым вбежал Балаж, сразу же за ним другой старый знакомый — Влашек. «Вон они!» — крикнул он, завидев Жугу с Реславом.

— Что? Что стряслось? — метался Довбуш меж пришедших.

— Ганка пропала, Довбуш! — выкрикнул Балаж. — Сгинула, прямо у меня на глазах — как вихорь унес, вот те крест!

Жуга вздрогнул, вскинул голову. Желваки на его лице задвигались.

Довбуш отшатнулся, побелел, схватил Балажа за рубашку.

— Да ты в уме ли?! — вскричал он. — Видано ли такое? Ты пьян, должно быть! Где Ганна?!

— Он-то, может, и пьяный, — вмешался Янош, — да только вот у Григораша мать не пьет! Рядом была, все видела — правду Балаж говорит, ведовство это! Где... а, вон они стоят!

Взгляды толпы остановились на двух работниках. Воцарилась тишина.

— Ваших рук дело? — выкрикнул Влашек. — Сказывайте, куда Ганну девали?

— Ты погоди кричать-то! — ответил за обоих Реслав. — Объясни сперва толком, что случилось! Как так пропала? Когда?

Толпа зашевелилась, загомонила. «Да они это!», «А ну, как нет?», «Вяжи, братва, после разберемся!»

— Будут бить, — тихо сказал Жуга, придвинувшись в Реславу. В руках его был посох.

— Думаешь? — покосился на него Реслав, нахмурился. — Может, не будем драться? Сами пойдем?

— Все равно будут бить. Это не люди. Стадо... Сейчас начнется. Бей без ножа.

Толпа, угрожающе притихнув, надвинулась с двух сторон. Друзья оказались стоящими спиной к спине. Жуга перехватил поудобнее посох. Реслав сжал кулаки.

— Хромого — мне! — крикнул Влашек и первым ринулся в драку.

Остальные устремились следом. Говорить с ними было уже поздно.

Жуга отступил в сторону, взмахнул посохом. Кто-то взвыл от боли, схватился за ушибленную руку. Реслав сперва бил вполсилы, но затем разозлился и разошелся. Напиравший больше всех Влашек схлопотал пару-тройку ударов по голове, свалился, за ним последовали еще трое, но потом селяне навалились скопом, сбили с ног. Реслав и на земле отбивался, словно медведь. Жуга, весь изодранный и исцарапанный, продержался чуть дольше — его никак не удавалось схватить. Слышалось пыхтение, мелькали руки, ноги, колья из плетня. «Веревку, веревку давай! — кричал кто-то. — Вертлявый, черт рыжий!», «По ногам бей, по ногам!», «Кусается, с-сука!»

Через несколько минут все было кончено — связанных по рукам и ногам пленников притащили в деревню и бросили в сарай возле дома Балажа.

— Посидите пока тут, — презрительно бросил Влашек. — Если Ганну не отыщем — пеняйте на себя, чудодеи говенные! А вздумаете озоровать еще — прибьем, ясно?

Примерившись, он отвесил Жуге сильный пинок под ребра и вышел, хлопнув дверью. Лязгнул засов.

Реслав с трудом перевернулся на спину, извиваясь, как червяк, прополз к стене. Сел, пошевелил связанными за спиной руками — крепко... Сплюнул, пощупал языком шатающийся зуб.

— 'От сволочи, — пробормотал он. — Словно и впрямь не люди. Жуга! Ты как там? Эй, Жуга!

Жуга молчал. Реслав забеспокоился было, уж не насмерть ли забили его приятеля, но тут в темноте раздался его тихий, шелестящий смех.

— Пошто смеешься?

— Вот и спрашивай теперь... про старые рубцы, — послышалось из угла. Присмотревшись, Реслав разглядел в сумраке его нескладный силуэт. Извиваясь совершенно немыслимым образом, Жуга ухитрился встать и пропрыгал к Реславу. Упал рядом, придвинулся спина к спине:

— Попробуй мне руки развязать.

— Может, наговор какой? — неуверенно предложил Реслав. — Само развяжется?

— Не хватало, чтоб еще веревка загорелась... Ну, как?